Иномирье чужд живым существам и какая бы магия или проклятие не защищали, не ограждали от его пагубного влияния, живое существо всегда будет незваным гостем, рискующим остаться в нём навсегда.
Любой, в котором теплилась искра жизни, был лакомым кусочком для здешних обитателей. Огромному сомну духов и призраков, жаждущих тепла и живой плоти был нужен малейший повод чтобы унять свои страдания и обрести любую, мертвую или чужую, плоть. А ещё здесь, в безвременье, не работали законы природы. Невозможно было предугадать, как долго продлиться пребывание в нём. Иногда секунда обращалась часом, а часы проведенные в сумраке, на деле оказывались парой секунд. Гиблое и страшное место. Однажды побывав в нём не хочется возвращаться сюда вновь. Но для ведьмачьего племени подобные переходы были работой и неотъемлемой частью жизни. Равновесие и порядок в равной степени вершилось в мире реальном и потустороннем. Не редко , чтобы обуздать призрака, приходилось встречаться с ним в на его территории и лишь поняв, что его беспокоит, удавлось найти решение его проблемы в мире реальномю Ведь не каждому даётся возможность донести информацию до живых. Порой для безтелесного это невыносимо больно и опасно, пара попыток или невнятное бормотание, после чего он навеки исчезает между миров, так и не найдя покоя.
Валар, чьё напряженное тело пребывало в одном мире, а разум в ином, выслушал своего собеседника. Противоречивые речи и желания с великим трудом давали понять истинные намерения. Но время заканчивалось и дальнейшее общение становилось затруднительным. Пыльные серые султанчики роились вокруг, подбирались, тянули к ведьмаку свои усики-щупальца в надежде прикоснуться к живому и тёплому.
Ведьмак не стал медлить, он протянул призраку Исальфагара руку, или то, что в Сумеречье могло сойти за неё и поманил за собой. он мог увести его с собой, одного из многих, того, кто был угрозой всем оставшимся на поляне, был причиной многих страданий, но и он же был ключом к их спасению и искуплению. Понимая риск и опасность, ведьмак подготовился:
Из сумрака серого в пелену белую,
За собой увожу, путь покажу,
Заклинаю от ненависти и боли.
Не покинет гость клинка без моей воли....
Соткан быд из небытия собственной плоти магический знак Ирген, надежный замок запирающий сущность. И хотя был выбор где именно "поселить" мятежный дух, валериец выбрал именно один из своих клинков. Они всегда были рядом, в хорошем состоянии, из дорогой, лучшей в своем роде, валерийской стали. За ними ухаживали и бережно хранили, на них были ведьмачьи заговоры, делавшие сталь прочнее и опаснее для разного рода существ. Да и таскать их с собой куда сподручнее, чем гниющую собачью голову, о которой говорил дух. Сталь не болит и не разлагается, а значит и духу, после некоторого времени привыкания, будет комфортно, он сможет успокоиться и уже более осмысленно излагать свои мысли. Что же казалось холода стали, то и тут дух был не совсем прав. Ведьмачьи клинки использовались и в приготовлении зелий и в бою. В первом случае они нагревались на огне, во втором за счёт чужой плоти и крови. ДА и находясь близко к телу, они перенимали часть тепла ведьмака. Более удачного места для подселения не найти, хотя сам Валар полагал, что это соседство будет временным, ровно до того момента, когда удастся найти более подходящее вместилище для бестелесного.
И когда дух коснулся протянутой руки, заговоренный знак потянул его к новому дому, в мир живых, где в мире реальном в руках Ведьмака были зажаты клинки.
Исальфагар исчез, а в следующее мгновние пришло облегчение, словно натянутую нить отпустили. Это удерживаемый на невидимой нити Ульрих пересёк черту сумрачной пелены, вернулся на полянку к зыбкому костерку и то ведовство, что было наложено, прекратилось, возвращая человеку без имени толику сил и долгожданное отдохновение.
И вновь тьма сгустилась, на этот раз образовывая знак Сомн и потянулась к собственной голове. Прикосновение и бесплотная фигурка ведьмака стала растворяться, покидая сумрачный мир и погружаясь в беспокойный сон.
Он смог. Удержал друга и сохранил хрупкое равновесие полотна судьбы. Паучок-прядильщик был чрезвычайно вымотан и устал, но теперь, кажется, всё было закончено и можно было отдохнуть.
Тёмная пелена сомкнулась на том месте, где недавно находился ведьмак. Несколько теней бросились следом, но было уже поздно.
В реальном же мире, как только на полянку вернулся Ульрих, Феари могла ощутить, как напряженное до предела тело валерийца расслабилось, повалилось на землю и в её заботливые руки подобно тряпичной кукле. Пальцы разжались выпуская кинжалы, перепачканное кровью лицо посветлело, а дыхание стало более отчетливым.