Валар уподобился пауку, упорному этому и хладнокровному ткачу сплетающему ажурный тонкий узор из своих бесценных нитей. Для одних эти нити являлись спасением - порцией света в мире стылой и прогорклой тьмы, для других созданий эти нити были оружием. Раскаленное до бела золото Тай, гордая зелень Гъхьёмы, прохладная белизна оскверненного Такхьём и конечно же оранжевый оттенок Хиль - силы заключающей людей в круг - той мистической стихии что способна объединить совершенно чужих людей в единую семью.
Валар Моргулис не знал этих заковыристых названий, не ведал всех этих энергий и их волшебных свойств, он был здесь гостем и не знал законов нового мира - но Ведьмак видел нити и цвета, и пользовался своим оружием с умом. Он был иглой и одновременно вышивальщиком, задумчивым художником застывшим со своей палитрой цветов возле начатой картины.
Яркая нить золота для эльфийки - чтобы помочь выстоять на лютом морозе! это же золото ударом огненного бича для Ведьмы. Ведьма пришла за Сладостью, а получит огонь! Может, это ее и не убьет, но ослабит наверняка. Тай может быть сладким, а может быть жутким опасным и невыносимым оружием. Сладкий Тай враг для любой мерзости, а усиленный зеленью гьхьмы этот белый ветер сокрушит любого.
Тусклый огонь отравленного такхъём призвал на помощь лед и скверну – проросли сквозь снежный полог уродливые кривые льдины образуя холодную стену, потемнела трава обращаясь колючими зарослями. Поляна изменилась. Она стала недоброй и страшной, она напиталась тягучим мраком и мерзостной стынью под воздействием силы такхъём, но эта жуть была необходима. Она защищала от врагов, она укрывала живых людей в своих цепких объятиях. Темных. Жутких. Туманных да сырых объятиях, но при этом надежных…
Последним штрихом должна была стать ловушка для упрямого Призрака. Завершающий, эффектный мазок чтобы остановить Бесплотного!
...Но тело ведьмака в этот момент скрутило жесткой болью. Мир отнимал слишком много энергии, слишком много сил требовалось для плетения узора, а мужчина ведь толком и не поел, и не отдохнул и не успел восстановиться.
Тело реагировало так, как реагирует тело любого человека на непосильную нагрузку. Сначала пришла дрожь, потом резкая боль в затылке, потом перед глазами все помутнело грозясь обратиться непроглядным мраком. Узор вспыхнул перед глазами и потускнел.
Стало очень плохо. Валар умел терпеть боль, но эта боль была особой. Дыхание темного эгерей мешалось с холодной ненавистью Кумы – эта боль отнимала силы падая на сердце непроглядным темным пологом.
Нити рассыпались в ослабевших руках ведьмака вырываясь на волю. Впрочем, не зря валериец возился с гъхьемой трогая эту зеленую стихию. Не зря стоял рядом крохотный феям-ям, самый маленький и самый кособокий из всех. Претендент!
Вокруг сидящего мужчины начали разрастаться цветы и растения, мхи и папоротники созданные ненадолго, созданные для единственного важного дела - призванные цвести и умирать для одного человека. Чтобы защитить и оберечь! Зеленые травы закутывали тело валерийца в ароматный кокон. Это было странно – буйство зелени посреди темной, туманной поляны! Но там внутри, боли было меньше.
Он плел в сгущающейся тьме, а вокруг него властвовали запахи зеленой листвы, дух пряных трав и кореньев, пыльца осыпалась ведьмаку на плечи. Хотелось чихать.
Какой-никакой отдых. Помощь. Дружеская рука Фей-яма. Отяжелевшие веки взывали ко сну, так и желалось упасть на эту пышную подстилку и уснуть долгим, вкусным сном…
…Сквозь подступающее забытье человек видел своих путников. Все они имели свои цвета и каждый цвет повторял какую-то стихию. Золото Тай в эльфийке. Ярко-рыжий Хиль смешанный со скверной белизной Такхъёмы в леди Феари. В Ульрихе присутствовала часть Такхъём, а еще серебряный цвет некой неизвестной Валару энергии – чудесной энергии и такой же странной.
В каждом был заключен свой цвет. Тяга к нему. Наклонность. Каждый был наполнен чем-то.
Найджелл к сожалению был наполнен темнотой Эгерей – не полностью, но оно жило в нем и жило совсем неплохо. Сердце зачарованного парнишки полнилось гнилой ржавчиной.
------------------------
Итак. Валар работал над узором, помогая своим спутникам по мере собственных сил и возможностей, а для Феари все виделось так, как будто Ведьмак сидел возле костра, обливался кровью и смотрел куда-то в пустоту. Рядом с ним застыл тощий и кособокий Претендент.
Размышлять о происходящем не было времени, ведь рычащий, пускающий слюну враг неодолимо приближался к женщине. С боевым улюлюканьем разбежались в сторону фей-ямы, выхватывая луки и метательные трубки. Самый отчаянный из Лисят бросился наперекор псу, но напрасно! – ленивым движение пёс сломал малышу хребет, отшвырнув от себя легкое тело без всякого интереса.
Урод наклонил голову желая взять женщину на рога.
«Сейчас ты сдохнешь. Тварь. Сейчас я начну пожирать тебя живьем» - услышала леди Гвидичи дружелюбные мыслишки Пса. Впрочем, отдавать приказы монстр не мог – слишком мала была его стая. Тут уж не до магии, лишь бы свою блохастую шкуру сберечь.
Пёс взял разбег желая вонзить острые зубья в сочную плоть в своей жертвы. Желая полакомиться печенью и почками этой слабой с точки зрения Пса, женщины-шлюхи, но не что-то пошло не так.
А вот Цера пошла не так! Химерийке полагалось разбираться с более сильным врагом, однако, Химера вдруг проявила недюжинную хитрость обманув расслабившего монстра. Реакция на такую шутку была замечательной!
«Шлюха. Поганая ё шлюха! Рогатый зубастик, говоришь? Вонючая поганая грязнокровка! Да я такую как ты буду иметь во все твои ё…»
Что-то там он еще говорил такое же интересное и цветастое, но Василиска не слушала. Она обогнала рогатую тварь, сбила с ног своим гибким хвостом и вонзила зубы в податливое горло, вырывая жизнь. Липкими нитями протянулась алая слюна, приятный визг ударил по ушам – хороший такой, сочный визг смерти переходящий в шипение и бульканье – это тебе не то что вопли ведьмы, это музыка! И пёс сдох – сдох с руганью, проклятьями и мерзостью на губах. Но кровь его была сладка, а мясо очень и очень вкусным!
...А потом за спиной Церы вырос медведь. Самый настоящий жуткий мишка, и медведь этот вел себя странно, он немного покружил по поляне, поревел создавая шум, а затем двинулся в лес не спеша нападать. Феари к этому моменту напрочь исчезла – толи медведь ее напугал, толи еще что-то.
Вот только что была сдесь леди Гвидичи, и вдруг не стало ее! Вторая псина не желая выходить на бой нашла себе другую жертву.
Цера успела оглушить тушу перед тем как броситься на помощь Рыжей Леди, а теперь дрожащая псина встряхивала головой, пытаясь подняться на четвереньки. Судя по этим телодвижениям, честный бой рогач принимать не собирался, он двигался к Ведьмаку.
А что?
Человек сидел себе в окружении всевозможных растений и растеньиц и кажется даже не мог пошевелиться – самая прекрасная и лучшая добыча для пса!
Перед Химерой встала новая задача: либо гнаться за медведем который вполне возможно погнался за Феари, либо защищать ведьмака. Фей-ямы осыпали пса своими крохотными стрелами, но судя по движениям монстра, не сильно-то это действовало на него.
Зато несколько мелких стрел воткнулись в Церу! Ветер в самый неподходящий момент взъярился и стрелы полетели не туда. В общем-то, невелико горе, да только одно плохо, чем-то там смазывали свои стрелы малявки фей-ям, чем-то таким…странным. Движения Василиски стали чуток более замедленными. Пёс тоже, кажется, замедлился. Два врага танцующие под водой!
Цере вдруг стало очень глупо и очень смешно. Кажется, также смешно чувствовал себя пёс.
«Тварь…я тебя…ха-ха-ха…ну уж ты сволота у меня попляшешь…ха-ха-ха. Пошла вон. Я убью этого человека и…Ну ты и погань змеиная, ну ты и уродина ха-ха-ха!»
Ульрих любил поболтать – это верно!
Синий заиндевевший рыцарь оказался знатным болтуном, это слегка портило сумрачный образ – так где один человек едва ли одно предложение скажет, словоохотливый рыцарь успевал вставить ажно пять! Ужасный болтун да еще и заика.
Зато Ульрих встал со своим мечом на пути хармузды, прикрывая спину отступающей женщины.
Так он и стоял когда Сильмини оглянулась в последний раз – Синий человек кружился со своим огромным мечом напротив хармузды, а тварь пыталась сбить его хвостом. Меч в руках рыцаря не суетился, фон Бранден бился осторожно и умело.
Не боялся. Но и не лез на рожон.
Задувал ветер. Ведьма шла по снегу томно улыбаясь госпоже Сильмини. Дракон и рыцарь бились молча. Под ногами стылой нежити вдруг загорелся огонь...
Потом все скрылось в беспощадном снегопаде.
Боль хлестанувшая по Сильмини была чудовищной, жуткой и бесчеловечной, но когда эльфийка отправилась по Радужной Тропе домой, боль неожиданно померкла утихая с каждым шагом.
Это странное, серебряное чувство дома овладело альвари целиком и полностью. Она шла к одинокому костру, пробиралась сквозь зиму к незнакомым смертным, а ощущение было будто шла родному порогу, измученная долгими приключениями где-то вдали.
С каждым шагом нечто дружественное, доброе и хорошее вливалось в ее тело изгоняя боль – Сильмини мерзла, тонула в снежной кашице пробиваясь на поляну, но боли больше не было. Напротив, плохо залеченная рана наконец-то исцелилась. Ребра болели как и прежде, но альвари больше не теряла кровь. Когда она вышла к костру, она снова могла сражаться!
А на поляне война шла полным ходом. Женщина-Змея уже знакомая эльфийке по туманным видениям в этот самый момент убила рогатого пса, со смаком вырвав из его горла смачный кусок мяса. Вырвала и сожрала, обливаясь теплой кровью своего врага и получая от этого истинное наслаждение!
…Наверное хорошо, что Сильмини Келевон не стала обращаться за помощью к подобному созданию.
Поляна, между тем, оглушила эльфийку своей мрачностью и жутью, дом так дом! Языки тумана, колючие деревья и длинные тени. Ветер злобно выл продираясь сквозь шипастые растения. Человечий ведьмак сидел в трансе у костра и кажется, ничего не видел перед собой. Он прислал Сильмини помощь, но и цена за эту помощь была дорогой - Человек истекал ярко-алой кровью застыв среди зеленых растений щедро разросшихся вокруг его тела.
Он был болен. Он был нездоров и обливался кровью.
Люди не замечали, а вот глаза эльфа видели темное облачко бесплотной энергии желающий добраться до смертного сердца. Толи этот призрак стремился к ведьмаку, толи к мальчишке нелепо застывшему неподалеку от женщины-змеи. В любом случае, черное облачко летело к людям и никто не мог его остановить!
Случилось и еще что-то. Радужная Тропа вдруг померкла, потеряла яркость и былую красоту. Убывали силы человека, а без сил и дорога не могла жить. Пока на ней стоял Эльф – средоточие волшебства, средоточие яркой жизненной магии – Дорога переливалась всеми красками, дорога Жила! Теперь эльф ушел и дорога потускнела, яростные бури и снега обрушились на этот тонкий путь.
Крики ведьмы, туша хармузды и прочие неприятности остались в стороне. Дорога выцвела. Она почти что совсем исчезла. Было в этом и хорошее – враги исчезли в буре, но было и плохое…
Феари надеялась остановить псов, но все получилось очень спонтанным. Ей удалось создать иллюзию собственного исчезновения, удалось даже сотворить жуткого и очень правдоподобного медведя, но никто к сожалению не понял ее замысла.
Фей-ямы принялись обстреливать иллюзорного мишку своими стрелами, а Пёс на эту иллюзию не повелся – рядом с ним находилась живая Химера, и пёс намного сильнее боялся убийцу-химеру нежели честного зверя медведя.
Медведь порычал на поляне, ушел в лес похрустывая ветками, иллюзия пыталась отвлечь врагов, но пока что никто не обращал на Зверя внимания.