Midnight Syndicate - Darkness Descends: ссылка
Нитями тонкими струны звучащие,
Сплетает во тьме паук неприкаянный
Вносит узора яркое кружево,
Иглами тонкими в суть мироздания...Неподвижен взгляд человека на стылой земле, широко распахнуты глаза его, но не видят пред собой мира реального. Мечутся руки в движеньях неистовых, поёт сталь песнь еле слышимо. Рвутся на части сосуды и органы, кровь вытекает рубинами алыми. Боли не чувствует разум в забвении, узор продолжая плести в мире сумрака.
Вал не видел и не слышал ничего из того, что происходило вокруг. Не замеченным остались выходки химеры и невероятное преображение маленькой крысы. Всё его существо находилось слишком далеко и было размыто среди вибрирующих струн, тонко звучащих на пределе слышимости.
Ведьмак продолжал плести замысловатый узор паутины, меняя и окрашивая полотно судьбы в различные оттенки. Он завершил часть узора, образовав вокруг маячка плотную вязь из черных и синих нитей, протянул алое, тёплое кружево вдоль тропинки, золотой искрящейся нитью подчеркнул черный бархат неведомых сил, добавил фиолетового в отголоски серебра и огненных всполохов к могильному холоду. Игла работала не останавливаясь, выискивая малейшие огрехи в идеально выверенном и сбалансированном узоре, а тем временем, Иномирье брало свою плату...
Тонкие ручейки крови скользнули из ушей и уголков губ, раскрасили скулы и щеки алыми росчерками. Кровавые слезы скопились на ресницах и скатились по щекам к подбородку. Дыхание стало хриплым и булькающим. Лишь взгляд янтарных зрачков оставался неизменно пустым и отрешенным.
Ветрами холодными воду талую,
Подниму из земли обращая кристаллами,
Где была капель - встанет стена,
Колючая преграда из осколков льда...И вновь заговоренная валерийская сталь запела тихую песню, меняя направление ветра и подхватывая водяную морось, направляя в тех, кому небыло места возле костра. Серые и синие нити легли остролистыми узорами вокруг тёмных силуэтов рогатых псов, вставая преградой на их пути, замирая пиками льда на пути и не давая им двигаться вперёд.
Ярким пламенем богини огненной
Наполню теплом белый мир холода,
Где была зима воцарится летний жар,
На пути снежной девы разгорится пожар...Дернулись языки пламени, обдуваемые ветрами сильными. Подхватили тепло, унося за пределы тумана сизого. Устремились по ленте радужной, по тропе, что средь снега проложена, южным ветром обрушились на деву снежную, раскалённой печью встречая красавицу.
Там где лютым змеем-полозом
Ходит смерть и страх одиночества,
Где вселяется в сердце слабость,
А болезни точат тело заносчиво
Вспыхнет яркий рассвет белого Тай,
Наполняя силой жизни опустевший хрусталь...Игла рванулась в сторону, цепляя и вытаскивая несколько серебряных нитей и увлекая их за собой. Вибрируя нежными звуками, они мягкими волнами струились по полотну, пока не достигли золотой нити, чей кончик стал темнеть. Без долгих размышлений, заговорённая валерийская сталь взвизгнула, когда клинки, ножницами, сошлись вместе, отсекая хворь и пришивая к золотой нити серебряные, чтобы даровать больше сил.
Паук в паутине встрепенулся, ощущая чужое присутствие. Стальные лапки-кинжалы зашептались, отираясь друг о друга. Иголочка маленькой молнией метнулась к блёклому серому узорчику и остановилась. Кто-то иди что-то намеревалось изменить эту часть картины полотна мироздания. очень настойчиво пыталась и стремилась проникнуть в хитросплетение нитей жиденького узора. Что же, Ведьмак был опытным стратегом и тактиком, умеющим подставлять видимую слабину в качестве приманки. И этот раз не стал исключением. Подхваченные нити разных оттенков стали оплетать блеклый узорчик холодной синевой, жарим алым, ослепительно белым, серебристым, золотым, обрамлять черным, насыщая невнятный рисунок смыслом и чёткими очертаниями. Но не это было основной задачей, то были лишь приготовления. Основное же действо задумывалось, когда протиник проявит себя и игла сможет проникнуть в его суть и навеки пришить к полотну нитями, которые подобно Уроборосу, будут затягивать его в себя лишая возможности двигаться.
Валар, к сожалению, не мог ощутить прикосновения лапки претендента и не мог слышать его слов. Сейчас валерийца можно было бить, калечить, ломать кости и он бы всё равно не отреагировал, поскольку его разум и чувства не присутствовали в теле, а находились где-то далеко. Лишь вернувшись, он ощутит те изменения и раны, что достались ему во время перехода в Иномирье, а до тех пор, он продолжал изменять полотно, чтобы помочь своим друзьям, даже не смотря на то, что уже вся его грудь была залита кровью, а тело тряслось в судороге, рефлекторно повторяя далёкие отголоски дейсвтий разума.