Покуда Феари отошла, Ульрих лежал на снегу и смотрел в небо – глядел на белую птицу парящую где-то сверху, а птица глядела на него. Конечно, видимость была плохой и белый туман укрывал небо жемчужными лоскутами, конечно, мужчина понимал - нет здесь никакой птицы и быть не может! Попробуй ее разыщи взглядом – все обман, один обман и жестокость…
В душе рыцаря царствовала смерть. Липкая страшная буря выла на разные голоса заглушая звуки человеческой речи.
Фейямы, Найджелл…Ульриху не было дела до всего этого разноцветия чужих лиц и судеб – зачем, спрашивается, зачем и с какой стати он должен им всем помогать, когда судьба обошлась с ним так сурово?
Он был разбит и уничтожен этим осознанием своей бессмертности, осознанием того, что превратился в живого изуродованного мертвеца.
«Огонь, умертвия боятся огня! Святое Небо!...Неужели и я теперь буду бояться огня, как проклятый кусок червивого мяса...буду гнить и убегать от любого тепла»
Нет, это слишком! Вот сейчас он откажется от борьбы, уснет навеки оставшись лежать на снегу белым трупом! Пусть ветра объедят его плоть и отшлифуют кости – Ульрих фон Бранден не будет существовать в виде живого мертвеца, он оставит себя непогоде и, наверное, рано или поздно он все же сумеет сдохнуть – ведь ничто не вечно в этом грешном мире, даже гордые скалы рано или поздно обращаются в серый песок.
Рыцарь смотрел на свою воображаемую птицу. Моргал. Любовался полетом и кругами, а в душе просыпался непрошенный огонь вызванный словами гордой Валькирии: "ты живой, нам нужна твоя помощь." Нет-нет-нет. Только не этот огонь! Но огонь уже облизывал сердце гемландского рыцаря вгрызаясь в костный мозг. Взывая к жизни. Требуя для себя жизнь!
«Господь со мной! Они все со мной. Ты принес Клятвы, ты обещал идти до конца и не позорить свою Церковь. Вставай, рыцарь! Ну же. Вставай во имя Гемландии!»
И Мэлья…
«Где она?! Мэль...»
Вопросы взывали к жизни – избитый Найджелл, южанин на хлипких носилках, долгий путь вперед, странные созданьица скользящие по полянке. Слова Валикирии. Рыцарь уже не мог заставить себя выкинуть их из головы. Не мог отказаться от своих людей сейчас, от тех, за которых он нес ответственность. Которым он пообещал защиту.
В задницу их всех!...Но ведь так нельзя.
- М-мэлья? – Позвал он свою женщину, пробуя голос. Закашлялся, заставляя себя встать с земли. Сплюнул вязкую красноту поразившись количеству крови на снегу. – М-мэль, ты гы-где?
И этот вопрос, судорожный отчаянный вопрос, он что-то сломал в душе упрямой орлицы.
Скользнула вниз отпуская крылья. Исчезли перья. Птичье тело сдалось отдавая женщине свои права.
Мэлья Ши со Ли вернулась на землю, хотя могла бы парить в небесных глубинах вечно…