- Нельзя рассиживаться, нужно идти.
Мелья чувствовала, Мелья не сказала никому, что чувствует, Мелья сказала только, что нужно идти.
Всегда, несмотря ни на что, нужно двигаться, нужно бороться - это единственное и немногое, на что способен человек, на что способно существо, душа. Остановка всегда равносильна смерти, даже крохотная передышка - всегда смерть, хоть и не исключает перерождения в нечто новое, нечто, возможно, бОльшее.
Идти легко.
Мелья чувствовала, что вязнет, вязнет в собственном знании опасности вокруг, в чувствовании этого мира, лишенного любви, не волшебного мира, Мелья в таком тонула. Впрочем, встречались ли Мел миры, наполненные любовью до края? Не бывает таких. Не бывает так, чтобы лишь сладко да гладко. Боль и смерть неизменны. Мелья не останавливалась - вот единственное спасение. И легкомыслие. Легкомыслие спасительно.
Не за это ли спасительное легкомыслие Мелья так обожает Ульриха? Нет. Не за что-то. Любят ни за что-то, любовь не дарят, ее не просят, любовь всего лишь существует повсюду априори. Души способны чувствовать ее. Таким повезло. Мел теперь знает, как ей повезло.
Смеялась шуткам Ульриха и шла. Стоило бы, может, не будить лихо покуда тихо, да не та компания собралась, не такие, что по норам сидят, а шумные, жаждущие, жадные.
Мел все также задумывала зелье, священно несла в руках ступку и размышляла. Не разложить любовь на части - вот соль, не выйдет зелье сильнее любви, и как запечатать хоть кусочек того, что ни потрогать, ни увидеть, только почувствовать.
Соль. Догадка, яркая, как всякое творчество.
- Найджелл, у нас есть соль? Нужна соль!
Кровь сестры.
Вода.
Соль.
Еще десять.