— С-са бап-б? — вспыхнул вдруг Ричард, приоткрыв глаза. Рубашка вновь была на нем, над лицом навис скала-Ульрих и что-то орал на ухо так, что каждая клеточка Ричи, зажмурившись, закрыла уши и матернулась. Парень расклеил здоровый глаз полностью и мутно впитал им недовольное выражение лица рыцаря. Хихикнув, принц прошуршал что-то о Найджелле довольным тоном и пьяно замешался в воротнике. Превосходный крепко уснул.
Сны — это мощнейший инструмент в диалоге. Когда ты знаешь, чего желает твое подсознание, чего оно боится и к чему нейтрально, то можешь управлять им и обманывать его, уворачиваясь всеми силами и выпуская в речь истинную душу. Да, я против подсознания и предрассудков, ведь они — наши пригретые вирусы, оттеняющие душу, приводя нас к ложным ценностям. Когда мы можем противостоять им — становимся гордецами, когда можем их избегать — героями, а когда использовать — корыстными провокаторами. Уйти от всего этого и при этом излучать чистую душу помогает вера. Но опять я начинаю свои любимые душеплескания в бассейне для одного (и при том я не умею плавать), почему не буду углубляться в себя, а зашвырну лучше вас прямиком в сон Ричи. Если он покажется вам непонятным или недостойным упоминания — все вопросы к принцу, да-да:
"Что? Где я? Я не хочу идти сюда, я не буду смотреть в скважину — она темная, мне противно. Я выливаюсь, я не хочу выливаться, я хочу стать тенью. Я не могу сделать иначе, у меня нет другого выбора. Куда ты? Не уходи, я не переживу без луча света. Почему ты уходишь? Почему ты всегда уходишь?" Темнота заволакивает занавес. Тик. Тик. "Скоро час. Я не хочу час, я хочу много, я хочу быть собой. Не уходи, пожалуйста." Скрип. Железные руки, рога. Рога. Тридцать семь копыт вряд. "Нет, я не хочу так думать, ты не представляешь, что я думаю. Ты не веришь. Ты попросту мне не веришь! Не верь, я уйду. Я притворяюсь, а ты пишешь. Зачем, если это делаю я? Не вздумай. Пожалуйста, делай. Я запишу за тебя". Наполненный водой белый человек умывается. Темнота. Кромешная темнота.
"Вина?" — улыбнулась Феари и вышагнула из большой позолоченной ванны, находившейся в златой, освещенной солнцем из больших окон комнате. Она встряхнула рыжими волосами и они, высохнув, легли шелковыми локонами на ее плечи. Девушка подошла к кровати и, взяв со столика бокал, подула на него. Песчинки воздуха налились капельками кровавого цвета и прыгнули в сосуд, наполнив его почти-что до середины. Феари легла на двуспальную королевскую кровать и, мило засмеявшись, вытащила из под крайней подушки бриллиантовое ожерелье. Оно взлетело в ее руках и само легло на шею. Ричард вышел с балкона и улыбнулся девушке. "Вина?" — повторила она, занимая приятную глазу позу. Принц оглянулся: сзади стоял Найджелл с мечем Ульриха и, замахиваясь, шипел: "Вина?". Картины дружно повторили: "Вина?". Ульрих, появившийся в углу, треснул пополам и с последним дыханием выдавил: "В-вина?". Мелья, стоявшая на балконе, рассыпалась на кучу осколков и, скатываясь с высоты, проблестела: "Вина." Феари тоже раскололась и вновь повторила, каменным голосом: "Вина". Картины крикнули: "Вина!". Ричард выбежал в темную комнату и взглянул на замочную скважину. Из его груди начала выливаться голубая кровь и темнота заволокла занавес.