- Раненый? Это ты обо мне? Дамочка, а я умирать и не собирался. Да и не собираюсь, в общем-то. — Ричард, выполнив маневр, в быту называемый “потягушечкой”, обнял свою шею и, смахнув наконец порожденный утром абсурд, обхватил руками крест-накрест свои плечи. Многозначительно чмокнув губами, Превосходный добавил для приличия, — В наших местах, там, где горы туманов - это лишь дым от трубки старшего деда императорской общины, там, где золото - так, обычное дело, материал для ведер да тяпок; там, где принц лишь один и там, где не попадет он в яму со штыками, жижей, червями и полоумной барышней, которую ты, видимо, железнобрюх, не словил, - там почитают меня, как мессию, спасителя, да… богатыря-государя, свергающего зло, темень, да несогласных девок.
Там с меня не только гобелены парусами вышивают, но и поэмы пишут, из рубинов статуи ваяют. При жизни величают меня там “Самым великим из великих”. Отец, конечно, куда ему - ревнует народ, но… хах, что мне народ - к черту всех, сжигаем мосты - я за любовью спустился в грешные ваши катакомбы. Вот до чего я гениален да жертвенен. Ох… помню, с Софьей мы были на открытии Великого двора - домишки моего в семь ярусов, ох мы там по комнатам побегали. До чего напрыгались, ну, вверх-вниз, что и надоели друг другу, ха-хах. Да, было время… А вообще, мне бы политического убежища - там у папашки с налогами, ну, с контрибуциями и индульгенциями, проблемы, переждать нужно. На месте будем стоять… не уйдем, ой не уйдем. Так со мною и положат вас. Драконы. Гидры. Драконо-гидры. Девятиголовые, да. Сам считал. Идти нужно, да побыстрее. Короче говоря, золотистый металлик, давай, бери меня на ручки и пошлепали. Чего стоять-то? Вон, баба у тебя разговорилась совсем. Але-е-е, Мельюшка, идти, а не чаи гонять надо. Да.