В-э-эх! Затрещина прошла!! Этот легонький удар, шлепок, подзатыльник бы заставил любого бравого молодца вскочить с земли, улыбнувшись солнцу, выгнуть грудь колесом, крикнуть в леса что-то наподобие: "Эх! Как же хорошо жить на свете!" - А потом, подбежав к посланнику доброго "леща", поцеловать его в губы или щеку крепко, до красноты, по-дружески; улыбнуться глазами и начать новый, новый день! Но... тут другая история. Вроде бы: молодец. Вроде как: бравый. Вроде как: и поцеловать может и крикнуть. Но... это был Ричард. Сейчас у этого бравого молодца были другие приоритеты:
- М-м-м, - Съежился он и, чуть приоткрыв глаз, зыркнул на Фаери, которая вчерашней "выходкой" вызвала в нем малю-юсенькую такую, но симпатию. - А ы се-о? (А ты чего?) - Открыв рот, протрубил он сонно, - Ох, ве-мя. Ве-е-я? (Ох, время. Время?) - Как бы оглядывался он, но не спускал утреннего взгляда с девушки. - Мда. Вы, что ж, господа. Вы ж, наверное, это. Ну, вставать собрались, да? А вот... вот ничего подобного. Вы, это, а я, то. Вот так вот, - Зевнул он и перевалился на другой бок. - А этот... как его... убийца ваш. наш. Мой. Пацан этот, как его... А! Без минуты трехпалый. Безминутытрехпалый, воды государю. И еды. И еще чего. И... вообще не лезь ко мне. Иди. Все за вами контроль, сами... а я. А у меня, а все... - Просыпался Ричард. - Давайте спатки, а? Слыш, это... Жадина, не знаю как по-батюшке, Говядина, - Вновь перевернулся он и обратился к Фе. - Давай, расскажи, голубушка, где... ну, в смысле... Как у меня лицо, а? Прошло? Если прошло, то давай, кидайся в ноги, осознавая мою красоту и потерянную твою возможность, кланяйся, отдавайся, раздевайся... делай что хочешь. Уа-а-ах... - Зевнул он, не закрывая рта, - М! И с зубами что, а? Вроде нормально. Нормальн-но. На местах вродь все. Ну? Чего молчишь? Смотри, пока бесплатно, говори, пока есть возможность утренней реабилитации? Пока холодно - все дела. Уа-а-ах. М?