/
ссылка/
Химера... Это такая... Сука.
Платье-карандаш, кожаная черная куртка, маска удовольствия на лице. Стеклянный сосуд, чехол, футляр, крепость. Это не проломить. Это бесконечно ужасает тем, насколько оно несгибаемо и мрачно. Как будто мертво.
Майс. Мааайс... Нужно произнести с придыханием, протяжно, чтобы прочувствовать. Звучит восхитительно. Сладострастие слова заменяет все.
Она проснулась на полу ванной. Запутанная в замысловатой вязи собственных конечностей. С больным телом, укутанным в маленькое черное платье, достойное леди. В рабочем. В костюме для наружности. В поддельном.
Яркие таблеточки вокруг на полу. Кристина не помнит, но знает, уверена: внутри синих бусин - яд.
Так просачивается в кровь Зазеркальная Бестия. Тварь, умеющая обнаружить саму Химеру везде, обнаружить и достать, схватить, вцепиться скрюченным, старушечьими пальцами в горло. Горло саднит. Приходится надевать черные очки поверх глаз. Сосать леденцы от кашля. Смотреть в потолки. Курить. Как будто самоотравление способно помочь. Затяжное самоубийство - столь же бессильное против мрази, сколько бессмысленное.
Спорит. Кристина спорит: смотрит упрямо в зеркало. Она - Химера, она априори сильнее и выносливее. Должна быть. Минуты, драгоценные мгновения, утекают в канализацию вместе с водой. Бесит. Тварь бесит Химеру: трясутся и вибрируют пальцы, само собой собираясь в кулак, нижняя губа начинает предательски подрагивать, горло скручивает спазм. Кристина упорно смотрит, переплетаясь с Зазеркальной бесконечным уроборосом. Рискует, шагает глубже, раздеваясь здесь же: возится с молнией платья, стягивает чулки, освобождает руки от массивных браслетов, а пальцы от перстней, продолжая смотреть впереди себя, видя мерзкое тело Другой. Чума. Тело разлагается, ошметками и сгустками пачкает пол под собой. Кристина абсолютно верит тому, что видит, и не удерживается, трогает саму себя в попытке разубедиться. Под пальцами она целая, неразрушенная, горячая, мягкая и притягательная. В зеркале - юродивая, безобразная, мертвая. Глазам верится больше, чем рукам.
Что высматривает Тварь отражений? Что видит? Что поглощает она, что забирает она у леди Бейтс? Кристина знает: забирает, Кристина чувствует, как всякий раз утекает часть ее на ту сторону, а существо за гранью тащит это в свою нору. Прячет от Химеры. Что? Кристина дрожит, в то время как мразь там абсолютно спокойна. Тварь обнажает улыбку и, вконец охамев, подмигивает.
Крис выбрасывает кулак впереди себя. С отчаянием и злостью. Выход силы. Зеркало разваливается на тысячу осколков, раковина и пол у ног окрашивается красными каплями крови Химеры. Кровь Химеры не шипит, не закипает. Легенды лгут. Все лгут.
Зазеркальная вновь победила, снова оказалась сильней, опять Та ускользнула, а Эта не выдержала, раскрошилась. Та раздавила Эту, которая настоящая. Хотя... Кто из них настоящая?
Кристина теперь уверена, что накануне также спорила с Тварью, также ломалась.
Наполняет ванну, выковыривая из шкафчика сигарету. В особняке на Сафе Пьеро всюду, где есть глянцевые поверхности - везде - леденцы от кашля и сигареты. Невидимый человек-уборщик рассовывает их, так прописано в контракте. Желания должны удовлетворяться. Желания Кристины Бейтс - больше, чем просто желания. Прямо сейчас она хочет сдохнуть. Интересно, незаметный человек убьет ее, если она произнесет свое желание вслух? Горячий, отчаянный порыв проверить, но слова застревают в болезненном горле.
Крис включает еще один кран, наполняет ванную горячей водой. Слишком горячей, обжигающе горячей. Погружает в поток тело, рывком ладони меняя жар на ледяной холод. Курит, кроша пепел в воду. Круша пепел. Когда ванна наполняется, Химера, задержав дыхание, ложится под воду. Здесь нет отражений. Так спокойно. Можно открыть глаза. Открывает. Глядит на потолок испод воды.
Настойчивый звук телефонного звонка просачивается даже сюда, затекает гулкой трелью под воду, вытаскивает Кристину за волосы, ведет ее, мокрую, коридорами пустого места, обозначенного домом. Бейтс снимает трубку, подносит к уху. Без привычного "Да?". Молча.
/
ссылка/
может быть
а может быть
