Пока Гаррет беседовал с девушкой, он и не заметил, как его взгляд переместился из ложбинки между "зелёными холмами" к шее, а затем ещё выше и сейчас он завороженно и неотрывно смотрел в её глаза. Наверно не уйди она, он бы так и любовался её очарованием.
- С-спас-сибо милая. Но я пос-стараюс-сь не бес-спокоить тебя лиш-шний раз-с без-с нуж-шды. Ты тож-ше долж-шна отдыхать.
Гаррет вежливо поклонился. Пусть девушка работала служкой в гостинице, но она всё же девушка и из приличного общества, и симпатичная, и... Гаррет проводил её нежным взгляддом и поругал себя за бесцеремонность:
"Разве можно так пялиться на девушку? Вот подумает чего плохого, расскажет Скарру... А вдруг он её жених, отец или брат? Сделает фаршированную грибами отбивную из хафлинга, что тогда делать?
Меньше пялится и больше держать себя в руках. Вот что!"
Гаррет фыркнул и принялся чистить одежду, чтобы придать ей благопристойный вид. После чего отправился в путь.
Изучая красоты кузнечного дела, коротышка преисполнился гордости, мол я знаю этого достопочтенного мастера и даже приложил собственные руки, чтобы его творения были ещё совершеннее!
Сам Гаррет совершенных творений не боялся, скорее наоборот искал их, как коллекционер ищет редкие экземпляры для своей коллекции. То, что совершенство будет не по зубам и пальцам мелким воришкам-дилетантам его тоже не смущало. Если бы всё было просто, то ночами в ювелирных салонах людей всех мастей было бы больше, чем днём. А цена на услуги, из-за большого предложения, резко бы снизилась. Но не монетой единой прельщалась воровская братия. Были и идейные, такие как Прикл, шедшие по пути познания Тёмного искусства под неусыпным взором Великого Бога Муриндаля, свято соблюдавшие воровской кодекс. И они умели по достоинству оценить работу своих завсегдатых соперников - кузнецов и мастеровых. Умели уважать их труд и признавать свои поражения, поскольку "битвы" с переменным успехом выигрывала то одна сторона, то другая, а сама война шла уже целую вечность и вряд ли когда-либо закончится.
- Тёмной вам ноч-щи, с-сударыня. Поздоровался мистер Прикл с супругой достопочтенного господина Рамштайна.
- Не из-свольте бес-спокоитьсс-я, я буду тих как мыщ-шь и не побес-спокою ваш-ш покой и отдых...
Гаррет, глядевший на женщину чуть снизу, постарался галантно кивнуть головой и проскочить мимо неё побыстрее, пока "Душенька" не передумала и не прихлопнула позднего визитера дверью.
- Надеюс-сь, дело не з-саймёт много времени... Извиняющимся тоном проговорил коротышка, когда преодолел первый рубеж обороны.
Но оказавшись внутри, Прикл почти сразу натолкнулся на второй, двойной, рубеж- Огров. То, что это были полуогры, нисколечки не успокаивало. Даже половина полуогра больше целого хафлинга, а что говорить про двух, да ещё когда их макушки исчезают где-то под потолочными балками, а на широких плечах можно танцевать и не падать.
- Тёмной ноч-щи, маэс-стротер Ис-саак. Поздоровался коротышка с мастером..
- Не из-свольте бес-спокоитс-ся, вы с-сделали невероятное, поч-шти невоз-сможное и имеете полное право нес-спеш-шно нас-сладиться моментом с-своего триумфа.
Неспешным, деловым шагом, Колючка прошелся вдоль витрин разглядывая блестящие экспонаты и стараясь держаться подальше от полуогров охранников.
Заслышав шаги, Прикл обернулся и поспешил приблизится к ювелиру. Взгляд тёмных глаз, таких же тёмных, как и камень в оправе, вцепился в произведение искусства. Дыхание спёрло, голос дрожал.
- Наш-ша прелес-сть... Выдохнул коротышка и подрагивающими от волнения пальцами, осторожно взял перстень с подушечки и восхищенно поднял его над головой, чтобы свет свечей мог отразится во множестве идеально черных граней.
- Это из-сумительно, великолепно, выш-ше всячес-ских похвал, у меня прос-сто нет с-слов, чтобы выраз-сить с-своё вос-схищ-щение...
Гаррет поворачивал перстень и так и эдак, разглядывал со всех сторон, разглядывал каждую грань, каждое ребро, каждый изгиб металла в оправе, каждую мелочь со всех сторон. А в глазах коротышки горело фанатичное пламя, подобное тому, что могло бы быть у служителей Велориена, явись он к ним лично.
Могло показаться, что глаза Гаррета слились с камнем и стали одним целым. Тьма в глазах, в камне, в душе, в боге, в окружающем мире. Весь мир-тьма! Хафлинг был счастлив.
Стянув тонкую перчатку, Прикл надел перстень на безымянный палец левой руки. Чуть не захлебнулся от восторга. Вытянул ручку вперёд и пошевелил пальчиками, разглядывая, как смотриться украшение на руке.
Такого не было, нет и не будет ни у кого. Возможно Муриндаль одарить и других своих последователей, но повторить нечто подобное уже никто не сможет, вероятно даже сам мастер, поскольку подобное вдохновение испытать можно лишь однажды, столкнувшись с чем-то впервые, дальше чувства угасают и всё воспринимается несколько иначе. Не так остро и трепетно.
- Это Ш-шедевр, гос-сподин Рамш-штайн! Я не ош-шибс-ся, когда планировал з-саказ-сать у вас-с ещ-щё одно украш-шение.
Продолжая любоваться перстнем, полурослик улыбнулся.
- Не бес-спокойтес-сь, з-саказ-с будет з-сначительно прощ-ше, ч-щем предыдущ-ший. Рубин ограненный в форме с-сердца и удерж-шиваемый с-серебряными крыльями. Ц-сепоч-щка такж-ше с-серебро. К моему велич-щайш-шему с-сож-шалению, найти подходящ-ший материал для работы мне не удалос-сь, з-сато ес-сть пароч-щка магич-щеских колец и ож-шерелье. Воз-смож-шно с ними ч-што-то с-сделать?
Гаррет запустил руку в карман и положил на подушечку пару найденных колец и ожерелье. Возможно мастер углядит в них материал, который можно позаимствовать или как специалист заинтересуется ими для приобретения.