Она ушла.
Она всегда уходила и приходила, когда сама этого хотела. Рико не ограничивал её в свободе выбора и возможностях перемещения. Не мог. Понимал, что как бы близки они ни были, никто из них не потерпит посягательств на свободу другого. Знал и всё равно не мог с этим смириться.
Он любил её, больше собственной жизни, кредитов и грёбанного куска металла, именуемого кораблём. Все свои действия он пропускал через призму её желаний и возможностей. Оберегал, устанавливал оборудование, чинил и латал, но ему всегда казалось что этого недостаточно. Что он может сделать больше, подарить ей толику той любви и счастья, нежности и радости, которого они были лишены с рождения.
Горнило приюта, чистилище учебки и все круги ада наёмной жизни. Всё это ломало и калечило тела и души, причём последние в большей степени. Превращало в бездушных животных, мерзких и гадких тварей, полыхающих адским пламенем, когда оставались на едине с собой.
Рико боялся. Боялся что не сможет, не успеет сказать ей о самом главном, о том, что чувствует. Не успел, обратился пеплом. А сейчас? Сейчас нужны ли ей эти слова, как она их воспримет? Нет, слишком страшно. Страшно быть отторгнутым, страшно остаться одному, страшно сойти с ума.
Она ушла. А Рико остался. Цепкие объятия хирургеона не выпустят его до завершения интеграции, а потом станет поздно.
Энергии, поданной на щиты, не хватит самую малость. Призрачная защита, словно мыльный пузырь, ломается, осыпая пространство вокруг корабля радужными искрами электрических разрядов. Догорающие плазмоиды лупят по броне и на излёте находят себе цель в одном из маневровых двигателей.
Мир вокруг превращается в карусель. Руку едва не выворачивает и не вырывает из медицинского агрегата. Рико стоит не малых усилий, чтобы прижаться, почти повиснуть на застёжках фиксаторов и прекратить болтаться по помещению словно тряпка на ветру.
Долгие секунды длится процедура интеграции, а потом захват ослабевает, высвобождает руку. Тело словно выпущено из катапульты, бьётся от стену, ударяется о столы, о медблок, вновь о стену. Бровь расечена, капли крови разлетаются, росчерками неумелого художника покрывают стены. Руки техника тянуться к унитулу, отключают искусственную гравитацию. Теперь вращение не столь опасно. Корпус звездолёта своей массой и вращением создаёт центробежную силу, которая припечатывает вещи и тела к потолку и стенам.
Оказавшись на стене посреди груды хлама, Рико приподнимается и пытается сориентироваться в пространстве, понять где пол, где потолок и куда ему нужно идти. Голова несчастно болит, кровь стекает куда-то на затылок где начинает расти огромных размеров шишка.
Насилие над собой, над своим телом, над окружающим миром. Он поднимается и начинает карабкаться к входной двери, что расположена на нынешнем потолке. Подтягивается, проникает в коридор, добирается до арсенала. Вытаскивает из креплений скафандр и залезает внутрь.
- Кэп, это борт механик. Направляюсь к шлюзовому отсеку. Придётся нырнуть в пустоту, чтобы подлатать эту посудину. Не снижай вектор тяги, а то меня оторвёт от обшивки и перерубит ближайшей антенной или надстройкой...
Чавканье магнитных подошв и рукавиц, шипение шлюзовых створов. Да, в скафандре перемещаться проще, удобнее и быстрее.
Одни шлюзы закрываются, вторые открывают. Перед глазами появляется круговерть звёзд, накатывает тошнота, но Катран продолжает задуманное. Он переползает через край шлюза, цепляется всем телом, всеми захватами за обшивку звездолёта. Сверяясь с унитулом, ползёт к повреждённому двигателю.
"Работать, чинить. Ради неё, ради нас, ради нашего будущего..."
Техник останавливается на краткий миг, чтобы улыбнуться, отдышаться и вновь связаться с капитаном.
- Капитан, по моей команде начинай медленно давать тягу на повреждённый агрегат. И прошу, без резких движений. Нам же ещё нужно вернуться и сьесть свой кусок пирога, а возможно и забрать вишенку на торте...
Через пару минут, Катран добрался до двигателя и принялся за ремонт.
***
Ричардс проснулся уже в полёте, когда до пола оставалось уже нисколько. Скинутый с тёплых и удобных коленок, он приземлился на грязный и холодный пол, приложился о него подбородком и почти стразу, действуя на инстинктах, откатился под койку чтобы не мешаться под ногами.
Началась настоящая бойня, травля ненавидимых ненавидящими, но хуже было то, что тщательно проработанному плану Рико было не суждено сбыться. Глупая девчонка ввязалась в драку, не послушалась, сделала по своему. А ведь её предупредили, что можно спать по очереди, нет, всё пошло псу под хвост и теперь...
Рико вынырнул с другой стороны из под койки и сразу врезал в челюсть ближайшему нападвашему. Схватил второго за грудки и уронил на пол, отвесив хорошенького в живот ногой. Опрокинул нары в противоположную сторону и перескочил к девчонке, прижавшись к ней спиной. Тылы, главное чтобы тылы были прикрыты, тогда никакой враг не страшен.
Девочка орудовала чем-то острым, резала и кромсала без разбору, Рико оставалось только уворачиваться от града ударов и отводить их второну, изредка контратакуя.
Они уже оба изрядно измазались в своей и чужой крови, когда до персонала дошло, что происходит в спальном блоке. На звуки потасовки устремились надзиратели с дубинками и шокерами.
Дверь с грохотом распахнулась, но в гомоне и среди перемещающихся тел сложно было разобрать что происходит. Орудуя дубинками и шокерами, надзиратели стали пробираться к центру потасовки, Рико уже знал, что всё пропало, что плану не суждено сбыться, что достанется и ему и этой новенькой. Всё, что он мог сделать, это спасти свое отражение, что глядело на него голубыми глазами.
Отведя руку вперёд, Рико локтем стукнул её в затылок, отправляя на пол, смотреть сны с продолжением. Пусть так, но она пробудет пару недель в лазарете, а значит в относительной безопасности.
Подхватив выпавший из её рук предмет, парень удивился, что это не заточка, а нож.
Надзиратели пробрались к центру потасовки и обнаружили его, стоящего с ножом в руках посреди окровавленных тел. С ним не церемонились, шокеры и дубинки прошлись по его телу так, как никогда прежде. Даже видавший виды доктор, при виде тела с множественными кровоподтёками, ушибами и переломами, с пятнами опалин, оставленных электричеством, развёл руками и предположил что этот пациент не доживёт и до утра. К счастью, мнение пациента не совпало с мнением официальной медицины.