 |
|
Ее швырнуло на пол карцера, и в этот же момент она стихла. Здесь не было стен, которые во что бы то ни стало требовалось разрушить. Здесь в самой меньшей степени из всех известных присутствовал Катран. И Джулия пережидает, консервирует чувство, чтобы удержать, не расплескать попусту - ее ненависть принадлежит только одному, тому, которому принадлежит она сама.
Двое сток. Двое суток лежит на полу в той самой позе, в которой была оставлена. В это сложно поверить, но Джулия спит. Заставившая спать до нужного времени Пиранью в себе, Джулия действительно спит. Спит двое суток. Это очень легко, когда знаешь как.
Она в нигде. Провисла внутри космоса самой себя: ни страсти, ни страха, ни крика. Пусто.
Карцер - обычная мера здесь для таких как Пиранья, вот только даже Болячка знает, насколько это мало эффективно в отношении именно Пираньи. И им не по себе открывать двери, выпустить ее все равно, что добровольно ринуться в бессмысленный бой, слишком велика вероятность, что девица переломает пару ребер какому-нибудь из охранников и будет наказана карцером вновь. Такова Пиранья.
Была. Эта девочка научилась быть немного другой.
Эта девочка пару дней назад планировала забрать свои документы, год в высшей школе ей на*ер не сдался. Она хотела покинуть приют, сбежать в последний и окончательный раз вместе с Рико. Ей не нужны были неприятности.
Ей и сейчас не нужны. Она выходит тихо. Тихо проникает к Болячке в кабинет, замки для нее - не препятствие. Документы, свои и Катрана, она находит вполне легко.
Фото в личном деле заставляет ее завыть. Рико Ричардс. Лучший из людей, который обыдлился. Он не уцелел. Не выстоял. Мир прогнул и его.
Говорят, незаменимых нет. Лгут. Все лгут. У нее больше таких не будет, у нее вообще больше ничего не будет, мир рухнул, Джул умирает, осталось последнее дело. Ранья воет и сжигает фотографию.
ссылка
Адрес Академии находится здесь же. Перед уходом Джулия все-таки посещает комнату Элен. Джулия приходит не убивать, она просто приходит прихватить девчонку с собой, хочет притащить Катрану свой последний подарочек в виде вполне живой девицы. Хочет трахать ее, пусть трахает. Все трахается со всем. У стен приюта есть уши, и к моменту выхода Джулии из карцера Элен растворилась в воздухе, просочилась от греха подальше за стены приюта. Шило тоже, но об этом Джулии не узнать.
Анье откровенно жаль, что подарочек для Рико не выходит прихватить с собой. Бестия роется в вещах девчонок, находит себе платье, туфли, черную подводку, черный лак, черную же губную помаду. У нее всего этого никогда не было. Ей раньше все это не требовалось, а сейчас Джулии как никогда хочется уродовать себя. Пальцы не слушаются, очерчивают с непривычки глаза неровно, но так Джулии нравится даже больше. Через пол часа она похожа на проститутку, элитную, для любителей кожи, латекса и взаимных унижений, вызывающую несмотря на мрачность жгучее желание у кобелей.
Это хорошо, потому что после, когда с Катраном будет покончено, Джулия затрахает всех и все.
Как будто это сможет помочь.
Джулия покидает приют, окончательно. Джулия учиться идти на каблуках.
Джулия летит за тысячу парсек в грузовом трюме попутного судна, она не растеряла навыков быть незаметной.
Вульгарная и чужая. Сумка с документами осталась валяться у забора. У нее с собой лишь бритва. Подарок Катрану. Зажатая в руке бритва режет Пиранье ладонь, но Джулия не чувствует.
Она видит его. Жесткий, короткий удар прямо в сердце.
Он идет. И это больше не ее мальчишка, не юноша - мужчина. Не ее.
Джулии хочется убить Ричардца и в то же время ей хочется ползти, заискивающе глядеть в глаза, выпрашивать себе любви. Ей хочется молить его вернуться, умолять его прикасаться к ней хотя бы иногда, когда надоест Элен. У него над нею абсолютная власть и Джулия еще больше ненавидит его за это. Брошенная, она кажется себе жалкой, оставленной, вышвырнутой. И ненавидит его за это свое презрение к себе же.
- Эй, Ричардс, я сваливаю, насовсем. Не хочешь пожелать мне счастливого пути?
Слова недобрые, наглые. И спокойствия стоять на месте в ней хватает только на эти слова.
Дым. Дым застит глаза, выплескивая в кровь чудовищную порцию адреналина. И здесь только бежать. Ненавидеть и бежать.
Она идет, круша каблуками асфальт. Так не идут встретить любимых, так настигают, так крушат, так идут убивать, так идут выжить, так же идут умирать. Напролом.
|