Джулия идет в рубку управления. Больше всего на свете женщине Анье хочется сейчас спрятать Катрана, замуровать прямо в броне в криокамере, чтобы гарантировать самой себе его безопасность. Смерть слишком реальна и безобразна, смерть течет по жилам Аньи страхом. И это страх отнюдь не за свою жизнь.
Хватает страх за хвост и сует в задницу Дьяволу! Она капитан.
Страх поселился в ней сравнительно недавно, буквально пару мгновений назад, когда обняли беспощадные руки человека, ведающее ее тело лучше ее самой. Руки живого. Жив - самое счастливое слово, теперь она знает! Знает многое, знает и о боли, всегда знала, слышала крик несколько минут назад, видела восставшего человека. В крике легко читаема боль. Боль всегда легко читаема, как ни прячь. Это ведь Джулия. Его Джулия. Джулия знает обо всем без слов.
Хватает свое знание за хвост и отправляет раку на горе!
Сморщенный, жалкий Рико - это не Рико. Он расслабится после, она расслабится после, она может быть даст волю слезам, может быть изругает его, разорвет в клочья яростью за такую выходку - удумал оставить ее одну! - может быть станет бесконечно шептать "спасибо" и точно, абсолютно точно сантиметр за сантиметром расцелует его - живое - тело. А сейчас нельзя. Нельзя, когда горит красным лампочка пк, нельзя когда шарится снаружи этот незнакомый второй, которого она сюда привезла, нельзя, когда они по уши в дерьме.
Джулия хватает все лишнее вокруг за хвосты и с криком, с ревом, с харкающим звуком швыряет эту мешанину в саму Преисподнюю!
Критически нельзя сдохнуть.
То, что она оставляет его на полу карцера, то, как скупа их встреча, - такое кто угодно сочтет жестокой холодностью. Кто угодно, кроме Рико. Катран в одно мгновение почувствовал все и все понял.
Джулия оставляет его самому себе, он должен, обязан, вопреки всему обязан вернуться к самому себе сам. Только тогда сможет вернуться к ней. Джулия оставляет ему место для себя самого. Она всегда так делала, в этом доверие, настоящее.
Это их жизнь, привычная жизнь, где нужно вовремя послать все лишнее нахер!
А иногда выходит просто улыбнуться тому, что есть сейчас.
Джул не променяет именно такую, с танцами на острие ножа, ни на одну другую. И Катран. Джул уверена, что и Катран тоже. Ее муж, как и она - пират, убийца, наемник, пес улиц, тварь.
И она наступает самой себе на горло и на горло Ричардцу, она заставляет его ползти и вставать, вставать раз за разом после любого падения, выстоять ради нее - его женщины, которая не совсем женщина, но совсем капитан, до мозга костей капитан. И он встанет и пойдет, потому что он единственный, который знает, что эта неумолимая и жесткая бестия тоже умеет размалываться от боли, умеет плакать - хоть слез на лице обычно нет - умеет бояться и умеет быть нежной. Она тоже человек, сколь бы бесчеловечной не казалась. Рико видел ее истерики, видел разбитые руки и отчаянные попытки отыскать родителей. Мальчишкам нормально и положено драться и воевать, во взрослении Катрана, скольким бы сложным оно ни было, нет ничего такого, противоестественного обычному ходу вещей. Жестокая улица, жестокая жизнь не сделали Катрана жестоким. А ее сделали. К тому, чтобы размазывать другого лицом об асфальт маленькая Джул когда-то была не готова, но научилась легко, когда размазали в первый раз ее - почти убили, а может и вправду убили ту, которой она могла бы стать, ту, которой могла бы быть. После этого никто уже не мог обидеть ее по-настоящему - родившееся в жестокости существо откусило у самой себя все то, что умело болеть, кроме разве что одного.... Рико - мальчишка, и ему такое нормально и положено, голубоглазая девчонка Джул - нихрена хорошего в такой мужественности для нее нет, и она знает об этом.
Джул появляется в рубке первой, следом является Рико.
- Я в домике.
Говорит сквозь закрытый щиток скафандра, обвивает Ричардца железными руками, привычно чувствуя сквозь броню кожу, будто бы на них обоих ничего нет. Друг с другом они всегда нагие. Пира усаживается Катрану на коленки, не дожидаясь, когда станет можно или поздно, открывает щиток, целует Рико жадно и весело, благословляет, будучи благословенна сама.
- С возвращением, Катран!
Этот, в броне и полном вооружении, этот перед ней - настоящий. Джул пьет ром из бутылки, удерживаемой Рико! За все чудеса всех миров, за сбывшееся, за сейчас, где она, что бы ни было, будет стоять теперь рядом с ним. Бок о бок, плечо к плечу, спина к спине. До конца, что бы там себе не думал этот упертый сукин сын Ричардс! Пьет совсем чуть-чуть, только глоток, ей нельзя больше, не сейчас, капитан Джулия Ричардс знает.
Джулия благословляет Дуара, который входит на мостик. С расстояния, без поцелуя, само собой - мысленно, а красную тварь посылает в ад, резкая, недобрая Джул, настоящая! Та, которая Его.
- Ты знаешь, как тебе опасно даже быть в этой галактике с такими умениями, Дуар? Тебя разорвут в клочья, если узнают, что ты можешь. Я никому не скажу, Рико не скажет. Это Рико Ричардс, мой муж. Рико, это Дуар. Когда все закончится, мы улетим, как будто бы никогда не знали тебя. Прячься, Дуар, когда все закончится, прячься, потому что люди не оставят тебя в покое, люди будут щипать тебя до тех пор, пока ты не упадешь без сил, станут тянуть из тебя излечение и воскрешение, даже я. Даже я, Дуар, стала бы.
Она и стала, хоть такое мало похоже на "вытянуть", больше на "позволить себе принять подарок".
Пиранья покидает уютненькое местечко, давая возможность мужчинам познакомиться, а Рико смотреть и действовать.
- Сейчас октябрь, Рико. Ты умер в мае. В июне я свалила с Джокера на вот этом Безымянном. В никуда, засранец! Пару месяцев назад позвонил Ушан и сказал, что есть какая-то технология восстановления тела, нужна только гребанная пропасть кредитов для такого. Я почти уверена, он сказал так только для того, чтобы я не самоубилась, чтобы занять меня. Контракт анонимного незнакомца, что вышел на нас через проверенные каналы, с самого начала не предвещал ничего хорошо, хоть и звучал просто: достигнуть челнок, забрать два контейнера с грузом, привести нанимателю. Слишком много денег сулил заказчик, я с самого начала чувствовала в этом всем что-то не то. Когда мы прибыли сюда, челнок уже тащил внутрь грузовик, поймавший сигнал бедствия челнока.
Джулия показывает Рико мониторы с показаниями сканеров, техник по отчетам в одну минуту все поймет.
- Мы забрались к ним в подбрюшье, сюда, потом проникли на челнок, там трупы и...
Джул транслирует ему расшифрованные записи бортового самописца, и все время, что он смотрит, молчит.
- Второй контейнер я притащила сюда. Дуар - содержимое. Не поседей раньше времени, но его стараниями ты вернулся с того света. Он планирует убить эту красную мразь, нам придется угомонить людей. Экипаж грузовика знает о нас, я сама вышла на связь, как только нас обнаружили. Один из людей у них на борту свой, старпом, преподавал в моей учебке, выручил меня с угнанным истребителем. И, конечно, я все это творила не одна. Пару месяцев путешествую с силовиком, который представился при встрече Дядей, бОльшего не знаю. Когда Дуар стал выбираться из контейнера, он ушел на грузовик, а теперь я не могу связаться с ним, что-то уже стряслось, точно, хоть ребята грузовика, как видите, в нас все еще не стреляют.
- В общем, Дуар, давай выкладывай, что это за красная херовина. Я верно понимаю, что сквозь запечатанную броню эта тварь не пройдет? Чего ожидать от нее? Чего ожидать от людей там? Как ты собираешься убивать это?
Озвучивает тонну вопросов, глядя в иллюминатор Безымянного, в котором часть технической палубы грузовика. Джулия думает обозвать красную тварь, дать кличку, дать имя. Все звездолеты и пушки, которые она когда-то называла, справились в жидкий бесформенный металл, стоит теперь обозвать красный дым. Как будто это поможет справиться.
- Может просто сплавить это там вместе со всеми, а?
Джулия не переквалифицировалась. Руки Джулии не хотят больше крови, хватит, довольно, сыта по горло, но Джулия не переквалифицировалась из убийц в спасители.
В гробу она видала всех, кто находился за пределами Безымянного сейчас.
Хоть и - это ново, это странно, это невероятно - если она сможет спасти, она спасет, если придется выбирать между отключить и убить, она выбрала бы первое, но...
- Как повезет.
Отвечает сама себе, вслух.