Это был чудесный вечер. Бард купалась в лучах внимания простых обывателей. Неизбалованная публика заглядывала странствующему менестрелю, как говорится, в рот. Люди ловили каждый перелив голоса и не пропускали ни одной байки наблюдательной сказительницы. При более взыскательной публике эльфийка несомненно бы выложилась, но в этот раз позволила себе пару бокалов вина и душевно расслабилась, хотя старалась меньше фальшивить.
Когда в помещение влетела горящая стрела, бард не поверила в происходящее.
- Кажется кому-то не по нраву музыка, - заметила Тауретари со сцены. Пьяную публику было легко рассмешить простым замечанием, приложив к этому карикатурный жест.
В обычной ситуации огонь бы потушили, но следом за вестником в зал ворвались пара одурманенных яростью орков.
- А я так надеялась, - спокойно заметила эльфийка. Она залпом допила кубок и коснулась струн лютни, сплетая музыку с волшебными чарами. До последнего Тауретари не сходила с поставленного на сцене табурета, предпочитая советовать под руку. В боевом плане от нее было мало толку.
- Бей его! Да по голове же! Стул бери, стул! Не мой. Пошел отсюда, - девушка нагло пнула деревенщину прочь со сцены. - Мешаешь же!
И если сэр Малкольм предпочитал командовать на передовой, то эльфийка предпочитала отдавать приказы в тылу. На утро Тауретари обнаружила, что не испачкала даже платье, зато некоторые ее случайно подпавшие под влияние барда подопечные не пережили ночь. Особым сочувствием девушка не страдала. Она привыкла наблюдать угасающие жизни друзей, хотя на чьих-то похоронах в Хантерхолле по особым просьбам произнесла душещипательную речь. Ее, впрочем, больше интересовало могущество леди Мэри-Энн, а слова волшебницы вынуждали задуматься, вдруг женщина чего-то недоговаривает. И пока менестрель задавалась вопросами, то не успела спросить кого ищет леди.
- Грор, мой кусок тоже бери. Я успела позавтракать, - Таурертари одарила извиняющимся взглядом Кору. В халфлингах эльфийка разбиралась мало, но по мачехе знала, как женщина относится, если игнорируют ее стряпню. Чуть что - истерика! Полурослики же славились любовью к еде, посему менестрель опасалась аналогичной реакции вкупе к допросу с пристрастием, чем же сладкоголосому барду не угодил пирог.