Дровосек уже вознес кровавый топор над своей головой, подняв его своими могучими бескровными руками, как Элли, Страшила и крысолюды уже сидели за столом переговоров и культурно просили передать соль с другого его конца. Кончено же, все было несколько иначе, но принцип тот же. Долго не могли твари разобрать, кто же теперь из них является главным: с полминуты они глазели на своего предводителя, лежащего с кровавой спиной на коленях перед огородным пугалом, но после начали обмениваться неоднозначными переглядываниями. Вождь что-то прохрипел, вроде: "Уп-п-п'эйсйте мэна-а-а...", харкнул кровью и повалился на бочков, упустив из рук своих трезубец, ранее находившийся в его мертвой, прямом и переносном, хватке. От гостей тут же отлип неприглядный крысолюд, раздавливая на своем пути всяких насекомых:
- Б'р-р-р'удем, бу'р-р-р'дем сотр-р-рудничать. Но так: Вы не л-л-лэзите к нам, мы к в-вам. Нам мног-го, нас-с-с ар-р-рмии. ТысЧЬячи. Мы н-нэ знам пощ-щады, м-мы з-знаем тепер-р-р токо стр-р-рах-х. Ух-х-ходит. Уходит! - Крысолюды посмотрели на него с несогласным взглядом. Видимо каждый имел свое мнение, но это еще нужно было понять(1d100). Новый вожак попятился назад, стараясь не смотреть на Страшилу.
Тут Тотошка проснулся! Чудо. Проснулся и цапнул воздух за самую сочную часть. Воздух. Взгляд рассеялся, мир вновь собрался в одну ясную и привычную картинку, образовав из разбросанных где-то в подсознании частей мозаики прекрасный цветочный, или просто, горшок под названием "жизнь", реальность. Тут происходило что-то странное. Драка прекратилась. Вот это поворот.
А вот Лев. Нет, Лев наоборот попал куда-то в зеленый мирок. Но, нет, не в тот чудный, который увидел Тотоха. В свой мирок страхов и ужаса, простреливающих виски тупыми патронами и все никак не смеющие их прострелить... Его окружали. Огромные зеленые муравьи, метров с пять - десять, мокрицы, мухоловки, сколопендры... Жесть. Он посмотрел под ноги. Он ходил по тараканам - вот что хрустело у него под ногами все это время. И вдруг, во всю эту бесовщину вмешался паук. С целый город казался этот паук, раскалывающий тараканью планету на кучу щелей, расщелин своими восемью волосатыми ногами.