Только солома начала выпирать из всех щелей Страшилы, направляющегося к смеющейся без памяти ведьме, как вдруг в таверну ворвались, видимо, крысолюды. Нет, они выглядели не как люди с головами крыс и их хвостами, а как крысы с человеческими головами , ползающие по поверхностям, зацепляясь человеческими руками и подтягивая свое тело. Выглядело жутко, непредсказуемо и реалистично. Их было семеро. По крайней мере именно столько крысолюдов вползли через оба выхода. Из подвала раздался панический, отличный от прошлого, крик. Тавернщик молил оставить ему жизнь, а после, будто бы захлебнулся.
Крысолюды рассредоточились: кто-то пополз к барной стойке, кто-то начал карабкаться на столы, в том числе, одна крыса покушалась на столик, за которым сидел Лев. Когда они заняли каждый свою позицию, в молчании, вновь воцарившемся в таверне, то с ожиданием устремили взгляд на, видимо, их главаря. У него были особо пышные крысиные усики на человеческом лице, щеки были покрыты седой, что-ли, шерстью, а правый глаз был перевязан красной тряпкой. В руке он он тащил за собой какой-то трезубец, вроде того, что пропил Нептун неделю назад в этой же таверне. Он навалился на стенку барной стойки, рядом с ведьмой и с криком, кровожадно продырявил ее старую морщинистую шею.
- Сдохни'ш-ш-ш'те, твар'рь-рь-рь'и! - Пробле́ял он и продолжил превращать шею, не перестающей смеяться кровью ведьмы, в фарш.
Тут же остальные крысолюды набросились на ближайших противников. Сквозь крики, послышались шепелявые звуки с улицы.