Но бородач оказался не менее проворным — он сам подскочил к Марко, сверкнув ножом в руке... и тут же заорал от боли, когда шпага маркиза глубоко вошла между плечом и грудиной. Фиоренти тщательно выбрал место укола, чтобы поубавить в «валенках» желания махать острыми предметами. Ослеплённый болью, Борода выдохнул:
— Хер... тебе... а не Атаман...
Держа верещащего и плюющегося ругательствами бандита как насаженный на вертел шашлык, Фиоренти рывком развернул его так, чтобы оказаться за его спиной. И в этот момент один за другим прогремели два выстрела. Снег вокруг сапог Марко взлетел фонтанчиками. Мелкая дробь стегнула полы его плаща, поскольку стрелок слева от таверны взял прицел слишком низко. Несколько металлических дробинок пришлось по ягодицам и спине вопящего бородача, который, вдруг болезненно взмемекнул и безжизненным грузом принялся соскальзывать со шпаги. Вторая пуля легла ровно над плечом невольного защитника Фиоренти, тяжело ударив Охотника в грудь.
— Выше бери, Жиган! Ты ж Бороду завалил! — сквозь звон в ушах крикнул кто-то.
— Ротан придержай, шнайпер, тоже мне, едрёна херь! — не очень понятно, но злобно откликнулись слева.
«Рыцарь» с вилами не спешил лезть в битву, спокойно наблюдая кончину напарника. Только когда отзвучали оба выстрела, он лениво, будто пробуя смелость маркиза на прочность, стукнул вилами о щит и сделал неторопливый шаг вперёд. Потом ещё. Ещё. В полосе света возникло изрытое глубокими оспинами лицо.
Перехватив оседающее тело Бородача, которое теперь не годилось ни для допроса, ни для хотя бы предсмертных издевательств, маркиз без усилий поднял его на вытянутой руке. Его глаза вспыхнули алым, когда сила проклятой крови электризующей волной прокатилась по телу. Щитоносец сипло ахнул:
— Сиськи Магдалены...
Наслаждаясь новообретённым могуществом, Марко швырнул труп в него. Неловко путаясь в снегу, «рыцарь» вскинул щит, но, конечно, тяжеленное тело заставило его почти свалиться на сугроб. Воспользовавшись моментом, Фиоренти скользнул к нему. Внезапно упав на колено, рыцарь перевёл падение в низкую стойку и коротко саданул вилами под руку Охотника, заставив Фиоренти отступить. Не будь на Марко плаща, тупые зубья оставили бы свой след на плече.
— Сдрисни, Прислоняла! — орали сзади. — Прицелиться не могу!
— Вертлявая гнида!
Марко вдруг поймал тяжёлый взгляд своего текущего противника. Изуродованный болезнью разбойник тяжело усмехнулся, словно сетуя на криворуких подельников:
— Вот вы какие, Охотнички... Ну чего, монстр, попляшем за мою душонку?
— Твоя душонка не стоит и ломаного гроша, — равнодушно и тихо произнёс Марко. — Ты уже мёртв.
Заревев для храбрости, Прислоняла кинулся в атаку, яростно размахивая увесистым щитом и нанося удар за ударом. Неумелость он компенсировал напором. Хотя Марко был неизмеримо лучшим фехтовальщиком, сравнительная тяжесть клинка, не позволявшая орудовать им как тонкой немецкой рапирой, поставила его в неавантажную ситуацию: выпады раз за разом приходились в щит, а самому маркизу приходилось то отступать, то уклоняться от метящих в грудь вил. Несколько раз Фиоренти едва не попался: разбойник пытался то захватить вилами руку, то полоснуть по ногам.
В это же время оба стрелка быстро меняли позиции. Один бросился влево, другой — вправо, обходя сражающихся по кругу и беря Марко в клещи. Хищно покачивая шпагой, маркиз выжидал. Он видел, что щитоносец припадает на опорную ногу — должно быть, потянул, пытаясь спастись от летающего лорда Валенки. Если бы не вилы и не проклятый щит, Фиоренти давно заколол бы его. Кто-то заорал, на этот раз уже слева:
— Братва, я палю!
Одного взгляда хватило, чтобы оценить неприятную ситуацию. Щитоносец отвлекал Марко, позволяя «коллегам» спокойно пристреливаться. Они не первый раз действовали вместе. Пять лет сражений с солдатами, с волками, с мертвецами закалили даже уличных обрыганов, превратив их в опасных противников. Единственной ошибкой стало то, что они готовились к схватке с человеком.
Вампир в лице маркиза бесстрашно шагнул вперёд. Вместо привычных укола и уворота Фиоренти взялся за шпагу двумя руками, мощным ударом отразив вилы. И ещё раз! Красное пламя в глазах поддерживало его, оно же заставляло щитоносца в страхе прятаться за щит. Перед ним была жертва, он был Охотником. Очередной чудовищный по силе удар перерубил древко вил — двузубая корона полетела в снег, а Прислоняла завопил от страха. Марко руками отодрал щит и схватил вырывающегося бандита за горло.
— Пусти! Упырь! Братки!
Слитно грохнули два новых выстрела. Пуля свистнула над головой Марко, а картечь взлохматила брёвна соседней стены. Разбойники оба оказались теми ещё «шнайперами» или боялись задеть своего. Не выпуская схваченного бедолагу, Фиоренти рванулся к тому, кого назвали Жиган. Сверхчеловеческие силы дарили ему проворство, неведомое ранее. Он мчался по глубокому снегу, не обращая внимания на досадные помехи, а полновесный взрослый мужчина доставлял не больше неудобств, чем тюк с пылью.
— Упырь! Стреляй в упыря-я-я!!! — панически визжал непонятно кто.
Из темноты перед Марко вскочила заполошная фигура в грязных обносках и украшавшем голову клетчатом картузе. Из её рук посыпались патроны и бумажные пакетики с порохом, которыми Жиган пытался перезарядить доисторическую аркебузу. Маркиз бросил ему в руки ещё и шпагу:
— На, подержи.
Прислоняла отчаянно трепыхался, всё пытаясь то заехать Марко локтем, то пнуть по коленям. Отчаяние утроило силы бандита, но Охотник крепко взял его уже двумя руками и поднял высоко над землёй. Тот завизжал ещё громче:
— Сдохни! Сдохни! Сдохни!
Фиоренти швырнул его об стену. Захлёбывающийся соплями и слюнями поток брани прервался, когда Прислоняла с сухим треском врезался в брёвна хижины и рухнул к её фундаменту, осыпаемый сверху древесной трухой и снегом с крыши.
— А... э... — Жиган никак не успевал справиться одновременно со шпагой и аркебузой, не зная, что ронять первым, и Марко пришёл на помощь:
— Вы все мертвы, — объяснил маркиз, с силой вогнав кулак в подбрюшье бандита.
Тот захрипел и согнулся пополам. Забрав из ослабевших рук шпагу, маркиз резко двинул эфесом в угодливо подставленный затылок — как был, согнувшись, Жиган повалился мордой в снег.
— Просто ещё не поняли, — завершил напутствие Марко.
— Чёрт... чёрт-чёрт-чёрт...
Когда прорези маски обернулись к шнайперу, из темноты полыхнул яркий жёлтый огонь. Сдвоенный выстрел ахнул в два раза громче, перекрыв даже топот убегающих в темноту ног. Ненадолго ослеплённый, Марко проморгался, отряхиваясь от поднятой пулями маленькой метели. На плотной ткани охотничьего плаща прибавилось ещё царапин от дроби, в паре мест пестрели свежие прорехи, но большего урона, как он мог чувствовать, пули не причинили.
Он был неуязвим. Непобедим.
А смех и гогот за окнами недальней таверны приумолкли, напуганные стрельбой прямо на пороге. За слюдяными окнами мелькали многочисленные тени, сгрудившиеся по ту сторону. Только хрустел снег под подошвами улепётывающего шнайпера.
Марко молнией кинулся в погоню. Но шнайпера уже не было на прежнем месте. Следуя по оставленным в снегу отпечаткам, маркиз свернул в узкий проулок между хижинами, выскочил в ещё один. След нырял в какую-то дыру между стен, наполовину перегороженную упавшими досками и брезентом. Бандит явно знал, как линять по Трущобам. На секунду Фиоренти притормозил, раздумывая — нырять следом или оставить жертву в покое?
Но упускать последнего не хотелось. «Ладно, — решился Марко, — вперёд!»
Продравшись сквозь загородившие проём доски, Фиоренти с грохотом провалился на скользкие каменные ступени, что вели почти отвесно вниз. Видимо, когда-то давно этот ход использовался как часть планируемой городской канализации, но Трущобы приспособили его для своих нужд. Издалека эхом доносились крики:
— Упыри! Упыри идут!
Направление звука помогло маркизу сориентироваться, хотя отсутствие намёков на лунный свет мешало даже его кошачьему зрению. Он помчался по низкому коридору, тут и там укреплённому досками или неграмотно поставленными колоннами из кирпича. Временами тоннель расширялся и в эти расширения с ужасом отползали смутные тёмные силуэты: Марко видел устилающие грязный пол ковры из богатых домов, настоящие подземные шатры и палатки. Вот где находили тепло и приют все те, кого выкинули в буквальном смысле «на мороз». Под ногами то и дело попадались крысы, облезлые собаки, склизские объедки. В очередном котловане хрюкающая свинья заставила Марко упражняться в прыжках, с разгона перелетев костлявое животное.
Голодный свет редких факелов тревожно плясал на стенах, раскрашивая бесконечные тоннели в оранжевые оттенки. Чёрная тень колебалась впереди, стуча сапогами и продолжая воплями оповещать всех о происходящем. И, несмотря на все старания, маркиз неуклонно отставал: ему приходилось ориентироваться на развилках, смотреть под ноги и прислушиваться, а шнайпер мчался по родным пенатам. За очередным поворотом Фиоренти даже заметил спину, перечёркнутую висящим на ремне двуствольным ружьём, но чем глубже уводил ход, чем плотнее становилась застройка из натянутых на палках тентов, тем труднее становилось выдерживать темп.
— Упыри! — подхватывало многоголосое эхо...