=> пост 05 комнаты 05
Быстрым шагом, переходящим на бег, маркиз следовал по уже знакомому маршруту. С Люксембургской набережной — на оставшийся безымянным бульвар, ведущий к набережной, только к другой — к главной. С набережной — на мост Лейтенантов, на другую сторону и снова по очередной набережной. Завывала метель, разбрасывая полы плаща. Только синие пятна фонарей служили ориентирами в беснующейся невидимыми тенями мгле. Будь Марко жив, ледяная хватка Зимы давно расправилась бы с ним, но сейчас маркиз чувствовал только сильный встречный ветер, покрывающий маску инеем.
Причалы перед набережными стояли пустые и мёртвые. Накрытые плотной парусиной лодки дожидались утра, покачиваясь в чёрной воде. Холодный как руки куртизанки мрамор дворцов темнел за высокими оградами. Фиоренти повторил свой утренний путь, но там, где утром свернул к площади Консьержей, продолжил идти прямо, оставшись на набережной. Он миновал съезд на взорванный мост, постепенно отдаляясь от знакомой части Парадного Квартала. Дома понемногу тянулись вверх, становясь всё плотнее друг к другу. Пяти- и семиэтажные архитектурные ансамбли с затейливыми балкончиками, полуротондами и арками въездов во дворы подступали уже с двух сторон. Набережная забрала левее, а Марко, напротив, почувствовал, что брусчатка поднимается вверх. Вскоре он шагал по узким средневековым улицам, где даже ветер свистел надсадно будто старый ворон, никак не могущий сесть на бюст Паллады.
Где-то в чернильном пятне, которое по некой ошибке природы заменило небо, должны были подниматься ввысь чахоточные шпили Нового Кафедрального Собора. Даже с обострившимся зрением Марко разбирал их серые силуэты лишь временами, несколько раз ошибаясь в направлении и путая однообразные улицы, тесные площади, сквозные галереи и проулки. Наконец, каким-то чудом, Охотник всё же вышел к белому фасаду углового дома в четыре этажа, на карнизах которого скалились вечно недовольные горгульи. Мощную входную дверь украшало железное кольцо, а все ставни до единой были наглухо закрыты, не выпуская на улицу даже искорки света. Марко прислушался: внутри царила тишина. Дом казался давно покинутым.
Убедившись, что перекрёсток пуст и никто не ведёт наблюдение за домом, Охотник несколько раз прошёлся туда-обратно. Никогда не действовать наобум — пожалуй, это правило стоило поставить во главу списка вещей, о которых нельзя забывать в Пальмире. Да и оповещать ван Везена о своём визите заранее Фиоренти не хотел.
Дом вызывал всё больше подозрений. Свет не горел действительно нигде. Это притом, что без постоянной протопки даже кирпичные стены не защищали от холода, а городское централизованное отопление нуждалось в капитальном ремонте. Странно...
Посчитав, что вернуться и постучать он сможет всегда, Марко ещё раз огляделся и нырнул в подъезд соседнего дома. Как он и ожидал, лестница привела его на верхнюю площадку, где имелся запертый на простую щеколду люк на крышу. Для открытия пришлось приложить немалые усилия: на крышку намёрз лёд и она поддавалась с трудом. Один человек не справился бы с ней, но мёртвые не знают усталости — раз за разом Фиоренти тянул большой деревянный щит, пока тот, наконец, не открылся, осыпав Охотника ворохом потревоженного снега.
По обледеневшей крыше, на которой гулял ветер, Фиоренти добрался до белого дома. Расшвыривая снег тут и там, он нашёл похожий люк. Конечно, он тоже был заперт, но на этот раз — изнутри. Отмахиваясь от лезущих в глаза снежинок, маркиз тщательно очистил прямоугольник люка от снега, сколол ударами каблуков лёд и подсунул в образовавшуюся щель лезвие ножа. Проведя им снизу доверху, Марко установил положение защёлки. Аккуратно колупая пористый железный брус, Фиоренти миллиметр за миллиметром сдвигал его из пазов. Работа двигалась медленно, брус вмёрз в скобу и не хотел выскальзывать, но Марко было не занимать терпения, а руки совсем не уставали. Миллиметр... ещё миллиметр...
В какой-то момент крышка люка вздрогнула и, скрипнув петлями, отвалилась в темноту. Под собой Марко видел кусок коридора, застланный давно истлевшим ковром.
Как истинный Носферату маркиз Фиоренти нагрянул в чужой дом прямо из ночной тьмы: лишь на мгновение мчащиеся по небу облака закрыл его силуэт — и вот уже он приземлился на пол, отведя в замахе клинок.
Но маркиза встретила лишь тишина. Никто не бросился на него. Он спокойно распрямился, обнаружив себя примерно в центре коридора, пересекавшего дом из конца в конец. В одном торце имелся выход на лестничную площадку, в другом...
«Впереди что-то есть!»
Глаза Марко хищно прищурились, разгораясь алым светом. На лестничной площадке лежало несколько тёмных куч, вызывающих в нутре знакомую противоестественную дрожь.
Мертвецы...
Опять мертвецы, ещё больше мертвецов. Смерть стала давней подругой жителям Пальмиры.
Держа наготове шпагу, Фиоренти вышел на площадку и убедился, что эти мертвецы мертвы окончательно: прямо у его ног лежал бледный юноша с изуродованным Зимой лицом. Две сквозных раны в груди навсегда упокоили его. Чуть ниже по ступеням нашёл покой мужчина в переднике булочника или мясника. Его рука была отрублена страшным ударом косы, а горло раскрылось подобно кровавому бутону. Перегнувшись через перила, Марко увидел цепочку трупов, скатившихся к подножию пролёта, залитые тёмной кровью ступени, отрубленные конечности и даже куски перил со штукатуркой, выбитые яростными ударами. На лестнице разгорелась нешуточная схватка — сквозь пролёты он заметил, что бой шёл с самого второго этажа. Он насчитал шестнадцать тел.
Восстановив ход битвы по расположению мертвецов, Марко решил, что София (а кто, кроме Софии?) наверняка вошла именно так, как он сам не стал — с парадного. И, судя по числу встречающих, даже позвонила. Охотница поднялась до четвёртого этажа и подниматься выше было некуда — значит, ван Везен жил где-то здесь.
Так и оказалось: Марко без труда нашёл единственную квартиру, носившую следы человеческого присутствия — гору одеял поверх трёх ковров, хлебные крошки на столе, вонь из клозета... Да, квартира явно видала лучшие времена. Тяжёлая мебель из орехового дерева, позолоченные плафоны бра и дорогие акварели украшали её интерьеры. Когда-то она принадлежала знатному и влиятельному человеку, но с годами жилая площадь сузилась до гнезда из одеял в самой дальней комнате. Коснувшись лампы под потолком, Марко едва ощутил тепло стекла — газ перекрыли сравнительно давно, но здесь он хотя бы горел.
Хозяина, несмотря на всю тщательность поисков маркиза, дома не обнаружилось. В пустоте квартиры повисли слова Мейер — "мой источник под конец отправился «сообщить его величеству о гостях»"...
Не нашлось ван Везена ни в разорённых квартирах Унесённых Зимой, ни в подвале дома, оказавшемся крохотным и захламлённым стащенной туда мебелью. Видимо, кто-то хотел сохранить её до лучших времён.