От таких дел напряжение защитников баррикады явно пошло на спад. Наполеон со своими наполеоновскими планами вызвал нервный смех вслед себе. Кто-то даже крикнул собаке: «Эй, братан, ты можешь оставаться!» и был встречен новым взрывом безрадостного смеха, вызванного скорее облегчением, чем реальным весельем.
Нет, редут обороняли не полновластные хозяева собственной земли, а озлобленные защитники осаждённой крепости, взятые измором, страхом и ненавистью. Последним гвоздём, скреплявшим дисциплину на рубеже Парадного Квартала, оставался их капитан. Швейцарский наёмник был единственным, кто хмуро и холодно смотрел вслед карете до тех пор, пока она не скрылась за углом полуобвалившегося четырёхэтажного здания, ненадолго замерев, чтобы мохнатый пёс тоже занырнул в салон.
Капитан смотрел, как положено солдату на боевом посту.
Швейцарская гвардия генерал-губернатора. Элита среди элит, отправленная в помощь дезорганизованным федеральным войскам. И Марко Фиоренти не понаслышке знал, что с такими людьми — упрямыми, жадными и оттого не желающими подыхать — очень трудно справиться.