Странное слово, означающее Великанью Зиму, глухим звоном похоронного колокола отдался в голове Жан-Пьера, а иноземные буквы будто бы задрожали на листе измятой бумаги - был ли это неровный отблеск тусклого света, что принесли с собой охотники или тёмные чары, пробужденные теплотой человечьих душ, сложно сказать. Француз поморщился, будто бы от приступа мигрени, всего на мгновение прикрыв глаза, но этого хватило, чтобы видение ушло. И, как это обычно бывает, уже через пять секунд нельзя было точно сказать: явью было увиденное или нет. Впрочем, Охотник - не тот человек, что сбрасывает на галлюцинации подобные вещи, тем более, что рисунок чернил по бумаге медленно, но верно обретал смысл: перед Жаном пробежали многочисленные часы, что он истратил в библиотеке Клуба, жадный до информации, поглощая всё что попадалось ему в руки в те немногие моменты покоя. Одна из книг по скандинавской мифологии как раз упоминала о Великаньей Зиме, что опускалась на мир вслед за смертью Бальдра - одного из богов, умерщвленного собственным братом из-за коварства Локи...
Зима действительно вышла суровой, настолько суровой, что в пору было подумать о конце света в Пальмире. "Но почему тогда именно здесь?", - задал сам себе резонный вопрос охотник. Сей славный, некогда, град находился достаточно далеко от холодных берегов Норвегии. Конечно, будь Жан-Пьер более искушенным в вопросах оккультизма, он знал бы, что схожие верования распространялись и на германские народности...
Собравшись в общей зале на первом этаже, Жан-Пьер устроился за одним из столов, пристроив винтовку рядом с собой и взяв в руки мушкет, из которого так и не успела выстрелить нежить. Ах, да, ноги маркиз не побрезговал закинуть на стол. Взгляд де Триньёффа оценивал оружие.
- Конечно, это всего лишь одна небольшая зацепка, друзья мои, - протянул Жан, отвлекаясь от мушкета и укладывая его на колени, - но может выйти весьма и весьма интригующе - эдакий локальный апокалипсис. Непонятно только почему именно здесь?