Боги, все на Теросе так или иначе верили в богов. И Керлас так же поначалу был таким. Его замок веры был крепок и нерушим. Или по крайне мере так казалось. Когда всё изменилось? Какой из дней считать за точку отсчёта его длинного и тяжкого путешествия к текущей бездне? День, когда они вернули меч Гелиоду? Или же может ту битву, когда Атрей лично явился за Элспет? Нет, пожалуй, ещё раньше, да точно, всё началось, когда он напросился в путники к оракулу. Впрочем, тогда он ещё не знал, что тот оракул, так просто хотел за песни безопасно дойти до Сетессы. Знай Керлас тогда к чему это приведёт... а действительно знай он это, как бы он поступил. К сожалению, дать на это однозначный ответ Керлас не мог. Это была долгая, но интересная дорога. И это была очень кропотливая работа со стороны богов. Работа по сносу его замка веры.
Сначала Гелиод своими поступками медленно, по одной сносил башни. Затем Нилея одним мощным ударом снесла сразу несколько этажей. Ирой, принявший заблудшую душу к себе, помог устоять остаткам сооружения, но вернуть разрушенное уже не мог. Финальный удар со стороны Гелиода, словно метеорит, не просто снёс остатки замка, но ещё и оставил глубочайший кратер. Керлас больше не мог верить в богов. Да, были Ирой, Круфикс, Керан, но они перестали быть для него богами. теми на кого он мог только молиться. Никогда, ни за что, он не станет больше смотреть на кого-то снизу-вверх, считая чем-то, превосходящим человека. Он вынес важный урок.
В Мелетиде бард не стал задерживаться надолго, практически сразу же отправившись в Акрос. Его ждало одно дело, весьма важное, жгущее его душу. Так одним из вечеров на пороге Колофонского храма Ироя появилась одинокая фигура. Неизвестный был красиво и богато одет, его движения выдавали в нём бывалого воина. Однако внимание мгновенная привлекала чёрная повязка, скрывающая глаза. Не задерживая у входа, человек сразу же двинулся к статуе Ироя. Несколько жрецов двинулись было ему на встречу, стремясь поприветствовать, но что-то уловив остановились. Они не смели мешать этому человеку. А неизвестный тем временем уже вплотную приблизился к алтарю бога войны. Он не спешил склоняться перед ним, наоборот гордо выпрямился.
- Бог войны, покровитель бойцов Ирой. Я был твоим последователем недолго, но ты позволил мне стать своим чемпионом. - Уверенный голос разнёсся по всему храму. Несколько человек, присутствующих в храме, невольно возмутились. Как он смел говорить с богом, стоя прямо? Даже чемпиону такое непозволительно. А речь тем временем продолжалась. - Это была огромная честь, и огромная ответственность. Но я оправдал её. В самые страшные битвы я шёл с гордо поднятой головой, с твоим именем на устах, завоёвывая славу и почёт. Мой долг выплачен. И ныне я больше не могу оставаться твоим воином. Во мне нет больше той веры, что когда-то вела меня. Теперь я сам буду прокладывать свой путь! Мне больше не нужны поводыри. Я буду сражаться в свою честь!
И Керлас замер в ожидании ответа бога. После смерти Элспет от рук Гелиода, что-то перевернулось в его душе. Решив оставить служение богам, он должен был отказаться в том числе и от статуса чемпиона. Бард не собирался таить своё решение, он так же не собирался творить ложные молитвы. Про себя он решил, что произнесёт свою речь, свой отказ громко, во всеуслышание. Ради этого он и пришёл в храм, поэтому и стоит сейчас перед алтарём бога войны, ожидая его решения.
Невольно рука Керласа поднялась и прикоснулась к повязке, скрывающей глаза. Он легко мог бы вылечить свои глаза, но предпочёл не делать этого. Тьма, окружающая его, служила напоминанием. Она не позволяла ему забыть о поступке Гелиода, о смерти Элспет. Конечно он вылечит глаза, когда они с отрядом отправятся в путь, если его конечно не убьёт сейчас Ирой, он восстановит их. Позволить из-за гордости и чувства вины пострадать друзьям, Керлас не мог. Но сейчас, сейчас совсем другое дело.