Сказать по правде, Фарам ожидал чего угодно, но не того, что произошло в тот момент. Не объяснив ничего толком, Кимеда скинула с себя одежды и принялась отдавать магу приказы. Все, что он успел сделать в тот момент - буркнуть короткую молитву Керану о наставлении, чтобы тот помог своему преданному послушнику выполнить свое предназначение надлежащим образом. Как оказалось: не зря, ведь царица принялась баламутить воду. Нутром электромаг понимал, как ей это удается, но сам он никогда ни к чему такому не прибегал, а потому был немало озадачен.
Впрочем, сосредоточиться на процессе ему не давали, ведь жрица хотела, чтобы напарник держал ее за руку. Чувствуя напряжение и возбуждение, усиливающееся в ней, Фарам возбуждался и сам. Ему казалось, что он вот-вот закипит. Не помогало даже отводить глаза, ведь воображение дорисовывало то, что он видел лишь мельком, и заставляло вожделеть еще сильнее, чем если бы он не стеснялся. А может быть, это сам Керан посылал ему такие видения? Может, так и было нужно? В конце концов, цвет красной маны был цветом страсти, и не исключено, что сдерживаясь, маг лишь мешал проведению ритуала.
Ответов на эти вопросы герой из Акроса найти не мог. Не за такой короткий промежуток времени... Он попал в очень сложную ситуацию: судьба города висела на волоске, и зависела от его действий. Ему приказывала верховная жрица, по совместительству являвшаяся женой царя его родной земли. Да уж, это было посложнее, чем играть с сатирами в их настольную игру... Мысленно маг кричал Кимеде, чтобы она, наконец, сказала, что ему делать, либо хотя бы приказала взять обе ее руки, потому что после того, как она заставила его раздеться вслед за ней, ему не за что было держаться свободной рукой, кроме как... Ну вы поняли. Ах, если бы священный символ Керана висел у Фарама на шее, а не был выгравирован на щите!
Но, кажется, Керан всё таки приглядывал за своими жрецами... Ведь сразу за очередной особо яростной мольбой, которая была уже готова сорваться с губ мага, Кимеда потребовала, чтобы он отдался ей. "Если ничего не получится - все равно все умрем..." - молнией пронеслось у него в голове, и тогда он сдался. Обхватив жрицу свободной рукой за талию, а ту руку, которой он держался за ее, перехватив в замок, Фарам прижался лбом к груди Кимеды и стал делать то, чего она просила.