 |
|
Мда уж. Утолить голод Пожирателем Миров не удалось, так как его тело начало сдуваться практически таким же образом, как сдувались небольшие медузы, которых выбрасывало на берег волнами. Пришлось насыщаться частью припасов (уж смоченные морской водой показались ему, мягко говоря, несъедобными) двух новых знакомых, Таниса и Недостойной. Уже только за это их можно было полюбить. И даже то, что выяснилось, что Танис пару раз промазал по гидре и попал в Недостойную, не вызвало у Ериаса какого-нибудь бурного отклика: ну жива Круфиксова служительница, ну и ладно. Сам воин мог только гадать, сколько раз он бы промахнулся, пытаясь попасть кинжалом в верткие отдаленно похожие на змеиные головы гидры. Отдых также пришелся весьма кстати. Всё ещё взбудораженный после схватки с гидрой, от которой чуть не полег весь отряд, Ериас теперь хотел большего, потратить куда-то остатки адреналина. Всюду вокруг себя после того, как едва не прикоснулся к смерти и не ушел ведомый Атреем в царство Эреба, он чувствовал жизнь, дышал жизнью, хотел жизнь.В путешественнике внезапно проснулась жадность, и объектом ее стала Ксения. Она была готова давать все больше и больше, а он потихоньку собирал плоды, понимая, что женщина особенно вкусна тогда, когда она сама просит сорвать её в пучину низменных страстей. Теперь же ему захотелось забрать сразу всё. Отдалившись с девушкой ото всех во время ночной прогулки, Ериас в одно мгновенье переменился: бывшим для Ксении милым, как агнец, стал он вдруг страстный и непреклонный. Текст под спойлером содержит сведения сексуального характера. Я вас предупреждал=Р Усадив Ксению на большой камень у дерева, Ериас прильнул к ней в поцелуе. Пока его руки искали уязвимые места на тунике девушки и одновременно гладили столь красивое ее тело, он отвлекался порой от манящих губ её, чтобы целовать шею, слегка прикусывая, чтобы шептать на ухо горячим дыханием слова любви, что забудутся на следующее утро. Он и так сорвал этот плод раньше срока, и теперь экстренно хотел заставить его дозреть, разгорячить девушку, возбудить её.
И каждый вздох и полустон Ксении делали Ериаса все более голодным, все более жадным и ненасытным. И каждое слово он затыкал поцелуем. Ему не нужны были ее слова. Сейчас действовал и властвовал только он.
Когда жажда стала нестерпима, Ериас отстранился на пару мгновений от девушки, чтобы снять с неё тунику и прильнуть снова... Но не к губам уже, а к груди, лаская языком соски, один за другим зажатыми в губах, заставляя их отвердеть, если они еще не отвердели. Правая рука его чуть не забывала придерживать девушку за спину, левая же юркнула к её лону; изящные от занятия магией, но крепкие от многих путешествий и приключений пальцы коснулись бугорка клитора и начали его теребить в такт языку, ласкающему соски.
Затем Ериас решить сменить место для любовных игрищ: подхватив Ксению на руки, он кончиком ступни сбросил с камня на траву ее тунику и свою (он уже разделся? Когда?) и положил девушку на них. Мужчина был теперь над ней, и она предстала перед ним во всей своей голой красе. Такая желаемая, но уже не невинная — на мгновение Ериас представил, как Ксенаг трахал девушку: как какую-нибудь козу, наверно, вряд ли у короля-сатира-козлоида хватило бы на что-то другое фантазии. Злостная ярость захлестнула его сердца. Она было его, только его и никому иному она принадлежать не могла и не может.
Подхлестываемый своими мыслями, Ериас ринулся вниз, к разведенным бедрам, к тамошним губам, которые, согласно остроумным высказываниям некоторых, скрывают за собой целый мир. И мужчина проник в этот мир, ворвался вихрем внутрь него своим языком, вкусил его целиком и без остатка. Руки его то обвивали бёдра Ксении, то дотягивались помять ее грудь и потеребить соски, а он продолжал изощряться языком, подготавливая девушку к финальному действию.
Оторвался Ериас от киски Ксении, тяжело дыша и чуть ли не рыча. Вот он. Настал черед вкусить этот плод. Кое-как развязав петельки, он спустил штаны, высвободив одубевший и готовый к бою эрегированный член. Ериас не стал медлить. Он вошел в Ксению и начал двигаться в ней всё быстрее и быстрее. Своими ладонями он сцепился с ее ладонями, губы его переходили от шее к губам, а дыхание становилось все более прерывистым...
Сознание сузилось в одну точку, в одну мысль: "Продолжать двигаться без остановки". Весь мир уменьшился до двух тел, скованных гармонией ритма. А потом и вовсе всё пропало... Чтобы тут же возникнуть вновь, войти в лёгкие воздухом, смешанным с эйфорией, жаром кожи, трущейся о кожу.
Ериас застонал и вышел из девушки, пытаясь успеть пролить свое семя куда-либо, только не внутрь нее.
И вы думаете это был конец? Нет, Ериас повторил все дважды, если не трижды, каждый раз меняя позу, то ставя Ксению на четвереньки, то разрешая побыть ей сверху в то время, как сам он ложился на траву, то продолжая ебать её, стоя на ногах и поддерживая девушку своими руками. В перерывах между поцелуями мужчина не забывал шептать, хрипеть, восклицать что-то любовное. Он наслаждался каждым мгновением и хотел подарить это наслаждение Ксении. Одев себя и одев ее после всего, Ериас вернулся с девушкой обратно в лагерь, не переставая разговаривать с ней по пути. Стоит и говорить, что ему спалось лучше лучшего, несмотря на нарушенное слово, данное дяде девушки? В итоге он оказался ничем не лучше других, но перед этими другими у него были вполне себе выдающиеся достижения: служба Гелиоду и победа над Поликраном. Ериас проснулся от журчания в желудке. Утром он снова был голоден. И жаден. — Мелетида! — ответил он Танису. — Туда мы идем. И хмыкнул. После всех рассказов охотник наверняка ожидал, что они пойдут искать какого-нибудь монстра позабористей гидры. Ан нет.
|