Рикс не понял слова, которое сказал поверженный дух. Даже так, он не понял, говорил ли что либо дух. Но монах чувствовал, было что-то хорошее в том, что дух был повержен. И это хорошее... было не только среди монаха и его товарищей. Возможно, это хорошее было и для духа?
Но времени для рассуждений, как было ранее, в саду, среди своих братьев-монахов - не было. Нужно было двигаться дальше. Рикс услышал вновь звуки битвы. Там бушевала магия, сталь и неизвестное. Перехватив свой посох другой рукой, прокрутив его в красивом движении, монах направился на выручку товарищам. Пусть это не в правилах учений о честной битве, но здесь, вне стен монастыря, иногда приходится отступать от правил, лишь бы проступок был в благих целях. А благие цели были - это защита своих товарищей, помощь им и маленький шаг к достижению цели в спасении девушки.
Быстрота - это визитная карточка любого монаха, но Рикс, с рождения, был ловок и быстр. Он, будучи аколитом, уже выделялся в этом. А сейчас, это было ему на руку больше, чем быть не как все. Но не смотря на это, ему не хватало, даже, своей природной ловкости, отчего монах ускорился, напрягая все свои мышцы. Он был напряжен, словно канат, что поднимал не один центнер в небо. Оказавшись рядом с духом, монах не успевал ничего иначе, как обойти противника.
Времени не хватало, но Рикс уже был рядом. Следующий раз, он сможет атаковать противника. От монаха можно было слышать лишь шепот. Это тихое чтение мантры успокоения и ясности разума. Монах чувствовал, что не только возле духа бушует ярость, эта ярость начинала одолевать и самого монаха. За его усопших родных, за девушку, что в заточении, за своих товарищей и за беспомощность Рикса, потому что сейчас, он не в состоянии помочь.