- С кем мы воюем... - Нет, Кэп не тешил себя иллюзиями, что эта война будет делом джентльменов. Война уже век как лишилась правил - как только появился пулемет. Но бросать бронетехнику против ополчения, практически против мирных жителей? Это было откровенно грязно.
Ничего, бывало хуже. В конце концов, у них были противотанковые гранатометы. У его прадеда и этого не было.
Было две истории его прадеда. Одна - которую сохранили хроники, другая - которую рассказывали его однополчане.
В хронике значилось, что политрук Владимир Афанасьевич Карпов, 1914-го года рождения, во время Смоленской битвы поднял наполовину выбитую роту в контратаку на наступающие силы немцев, отбив атаку и самолично уничтожив с помощью гранаты танк противника. Получил множественные ранения, остался прикрывать отход роты и скончался спустя пять часов после окончания контратаки, не покинув боевой пост. Подвиг стоил роте потери ещё четверти выживших солдат, что, в конечном итоге, ставило вопрос в целесообразности этого несомненно геройского поступка.
А те, кто пережил сражение, рассказывают другое. Как от роты на момент атаки остался едва не один взвод, безнадежно вжатый в окопы, а противотанковая пушка, захваченная у врага, была выбита. Из противотанкового оружия были только гранаты. И как нелюбимый в роте политрук, вместо того, чтобы запугивать военно-полевым судом всех, кто будет отсиживаться в окопе, или провозглашать что-то вроде "За Родину, За Сталина!", поднялся из окопа, прокричав намного менее героичное "Подавитесь, суки! Рота, за мной!" - и с гранатой в руках рванул в атаку. Говорят, первую пулю он поймал ещё до того, как преодолел сотню метров, разделявших его и врага, но всё равно добежал и кинул в Pz IV противника противотанковую гранату, чем обездвижил и поджег его. К концу атаки от роты осталось человек 20, из них пятеро раненых. Владимир от полученных ран был почти что без сознания, а на предложение доставить его в медсанбат ответил просто "Не донесете". Залег на позиции с ручным пулеметом и отправил выживших назад с письменным приказом об отступлении от своего имени. За ним вернулись, когда добрались до расположения, но он уже истек к тому моменту кровью. Говорят, впереди него было ещё несколько свежих трупов немцев - политрук Карпов оборонялся до конца.
Кэп прокашлялся и поднял рацию. Он не хотел закончить так же, в первую очередь потому, что всё-таки хотел увидеть конце этой войны. Но если такова воля случая - пусть.
- Кэп - всем. Добавьте громкость на рациях, говорить буду.
- Бойцы, - пусть даже голос в рации и не нес всей гаммы эмоций, он был тверд и никак не выдавал, что Василию Карпову тоже было страшно, - вы все видите, что чертов тиран Райтман хочет сделать. Он хочет бросить против мирного населения бронетехнику. Он не человек - он тварь. И там, внутри этих коробок, сидят тоже не люди - человек бы не принял такой приказ. Человек не может быть намерен давить мирных жителей гусеницами, стрелять по женщинам и детям из пулеметов. Не дождутся. Этих нелюдей остановим здесь именно мы - истинные патриоты Алармо. Сожжем их внутри их же брони. Я не родился здесь, но вижу, что никто не заслуживает такой судьбы - жить при власти сумасшедшего тирана, врага свободы и всего человеческого. Как только они подойдут ближе, мы покажем его прихвостням, что такое Сопротивление. Сегодня - сейчас - здесь творится новейшая история, и я буду с вами, на передовой, до победы или гибели. Слава Свободе! Слава народу Алармо!
Через пару секунд паузы он продолжил.
- Так, теперь брифинг для командиров. Как только они войдут в зону уверенного поражения тяжелым оружием, бейте. Минометами по пехоте и БТР, а гранатометами по танку. Танку бейте только в бок или зад - но что-то мне подсказывает, что хрен он зад подставит. Кто его уничтожит - плачу 5 тысяч премиальных. Не подставляйтесь, мужики, нам ещё эту войну выигрывать. Всё. Ожидаем. И, Ранго, двигай постепенно к перекрестку рядом с Хантером, ты оперативный резерв. Ни пуха, ни пера, охотнички.