Конрад:
Рубил мертвеца, рубил, а зарубить не вышло. Оказался этот мертвый каторжанин половчей прочих, а может просто поудачливей, потому и отделался парой царапин, для мертвого тела несущественных. На этом правда все его успехи и закончились. Яростно колотя по щиту, мертвяк и не заметил, как собственный тесак обломил по самую рукоять.
Михаэль:
Толчком отправив подрезанного противника под стол, поспешил командиру на помощь. Напал так быстро, что каторжане и сообразить ничего не успели. Раз! И они колотят Конрада. Два! И ближайший к тебе валится на пол с подрубленными ногами. Три! И меч отделяет сушенную голову от тела.
Дош:
Упирающийся рыцарь булькал что-то невнятное и упирался, бороздя пол позолоченными шпорами. Но все же не устоял перед носителем истинной веры, и выпустил из рук молот. Описав корявую дугу тяжеленная железяка приземлилась ровно на нудную голову, и понятное дело, напрочь ее разнесла. Решительная победа! Слегка лишь омраченная тем фактом, что подтащенный рыцарь тут же тебе в грызло латной рукавицей двинул, морду разбив и верхний правый клык выбив.
Шарль:
Как будто провидение тебя вело. Высшая сила направляла. Стоило только подумать, что неплохо бы врезать оруженосцу по наглым рукам, как тут же такая возможность предоставилась. Может конечно и проще все было, кто ищет, тот всегда найдет. Но думать о помощи высших сил было куда приятней. Так или иначе, удар получился не хуже первого. Вновь рухнул молот на распухшую конечность, вновь взвыл пораженный враг, вновь полетели во все стороны гнилая плоть и кровь, пятная и без того не особо чистые стены, полы и соратников.
Жак:
От злости, а может и от жадности, что такой топор потерял, совсем голова помутнела. Рубанул оруженосца наотмашь, но из-за переполнявшей ярости, скосорылил и зацепил вскользь, разбив лишь неудачно подставленный щит. От чего охолонул малость, и ответный удар уже расчетливо на древко принял. Не время топоры жалеть, ох не время.
Не успел толком об этом подумать, как безногий оруженосец, отчаявшийся ткнуть мечом Шарля, вероломно подполз ближе, оставляя за собой длинный, вонючий след, и выждав пока страшный топор будет занят отражением удара, ткнул тебя мечом в пузо. Однако к своей досаде, доспех пробить не сумел, и теперь смотрит на тебя снизу вверх, заискивающе улыбаясь гнилыми зубами.
Гретта:
Благодаря тому, что собратья ударно сокращали поголовье нежити, как-то поспокойней вокруг стало, от чего вернулась ясность мысли. Вспомнились лекции университетские, на которых про подобных существ рассказывали. И хотя вспомнилось далеко не все (а вот слушать надо было, а не с подружками болтать, да записки написывать любовные) но и того что удалось из тайников памяти вырвать хватило, чтобы понять - дела ваши плохи. Истреблением одержимых большей частью специально обученные церковники занимались, или маги приличной силы, но эти уже на свой страх и риск. В основном потому, что при разрушении физической оболочки подобная тварь неминуемо в ближайшего человека вселиться пыталась. Церковники же, как тебе помнилось, тело одержимого уничтожали так, чтоб рядом простых людей не было. Защищая себя при этом пылкой верой, магией и реликвиями святыми, обычным людям недоступными.
Коб:
Чем дольше тыкал в тебя пальцем Шут, тем сильнее кружилась голова. Пол, потолок, стены таверны слились в один бешено вращающийся и пульсирующий водоворот. Голову стянуло словно стальным обручем, а во лбу и вовсе что-то начало нагреваться с такой силой, что на миг показалось все, это конец. Сварятся сейчас мозги вкрутую. И лишь священный эльдианский символ, зажатый во взмокших ладонях удержал тебя от крика. А потом все кончилось. Схлынули головокружение и боль, словно никогда их и не было.
- Ой, мраааазь... - протянул Шут, бледнея прямо на глазах. - Обложили, пидарасы освященные...
Однако, растерянность тут же сменилась гневом. Искореженное, горящее тело взвилось в воздух, и тут же со странным треском обрушилось на тебя, смяв и придавив к полу. Не обращая внимания на меч, который проткнул ему грудину, Шут ударом лба сокрушил стальной шлем, и принялся беспорядочно молотить тебя пылающими кулаками, без устали выкрикивая одно и тоже:
- впусти меня тварь, впусти, впусти, Впусти! ВПУСТИ!