Несмотря на предупреждение ворона, новых знакомых все по началу восприняли насторожено.
Вроде бы и свои люди, и ребра железные такие же, и руки-ноги ободранные, а все же не свои. В первый раз увидели, попробуй пойми, что там у них на уме.
Вдруг дедовщина, или чертовщина, или еще какая щина там.
И только благодаря общительности и благожелательности Доша ситуация разрешилась быстро и беззлобно.
А дальнейшее преставление с пожиманием рук, и щедрое угощение припасенной едой и вовсе доломало не успевший схватиться лед недоверия.
У всех, кроме Шарля, который хоть и раздавал спиртное и съестное столь же щедро, как и Михаэль, а все же в друзья-товарищи присутствующих записывать не спешил.
И запас еды при себе оставил. Предусмотрительность она или есть, или кушать подано, идите пережаренных собак жрать, пожалуйста.
Назвавшийся Кобом ободранный тип, вызвавший внутреннее содрогание у Гретты, не сумел сдержать пыл истинной веры, сразу же ошеломив новоприбывших проникновенной проповедью исключительной мощи.
Про то, что быть здоровым и сильным, лучше и почетней, чем мертвым и слабым. Про братско-сестринские отношения, добротой и самопожертвованием переполненные.
Ну и конечно про то, как идеи истинного эльдианства бороздят просторы вольных баронств и еще более вольных княжеств.
Хорошо сказал, в общем. Заставив всех призадуматься и ощутить себя людьми полезными, и даже можно сказать избранными.
И только лишь Жак не задумался, поскольку пропустил все мимо ушей, отчасти по причине общей душевной черствости.
А отчасти потому, что не особо любил длинные речи.
Руки же, к неудовольствию Коба, мыть перед едой пожелали не все. Может от того, что не все эти руки пачкали, а может потому, что просто не были приучены к гигиене.
Таким образом открылся новый фронт для будущих просветительных работ. Над которыми стоило подумать в более спокойной обстановке.
Потому что сейчас, в голову упорно лезли недостаточно мудрые изречения вроде "Мойте руки перед едой! Есть немытые руки вредно!" или "Мойте руки перед... и зад!".
Которые хоть и были по сути верными, по форме могли быть истолкованы превратно, и потому к использованию явно не годились.
Несмотря на все мелкие неурядицы и нестыковки, сам прием пищи прошел в веселой и ненавязчивой атмосфере рассказов о себе и своих талантах. Отмолчаться о которых предпочла одна лишь Гретта.
А мог бы пройти еще веселей, если бы присутствующие отреагировали на лихую и завиральную байку от Шарля о том, как он арбалетный болт отбил гизармой.
Но сразу же после нее, Конрад поведал всем о своем командовании, не вызвав у слушателей особого энтузиазма. И разговор плавно перешел на тему субординации и прочих там тренировок.
К которым отдельные личности, разгоряченные спиртным и рассказами о собственной воинской доблести, пожелали приступить без промедления.
С нарочитой бравадой проигнорировав предупреждение о травмоопасности подобных мероприятий.
Коб и Михаэль:
Спешно, но не без осторожности, приступили к тренировкам. С таким расчетом, что и друг дружку не поубивать, и реальным делом заниматься, а не попусту мечами махать.
Несмотря на то, что никогда вместе сталью не баловались, из-за разницы в стилях все получилось весьма успешно и поучительно для обоих.
Михаэль действовал надежно, традиционно, щитом защищаясь, мечом удары нанося, а Коб напротив, рискованно работал двумя клинками, обманки и коварные удары применяя.
В этот раз традиции взяли верх над коварством и изобретательностью, и будь бой настоящим, Кобу пришлось бы несладко.
Что впрочем, отчасти объяснялось еще и тем, что обрубок пальца в самый ненужный момент начал кровить, болеть и вообще всячески мешать размахиванию мечами.
И хоть Коб стоически довел дело до конца, жизнь показала, что Конрад не зря советовал поберечь палец. Совсем не зря.
Дош и Шарль:
Сперва Дош деревья сокрушал и изводил всячески, в ударах и запутывании цепью практикуясь.
Шарль же тем временем, разминался, не забывая на читательницу у костра поглядывать, для улучшения общего, так сказать, кровообращения.
А потом, после того, как Дош к оружию своему приловчился, перешли к отработке защит и ударов на живых человеках. Друг на друге то есть.
И весьма успешно защищались и ударяли, до тех самых пор, пока по навалившейся усталости не поняли, что тренировка удалась.
Шарлю тренировка показалась скорее полезной, чем приятной, потому как Дош с его хитрой цепью в этот раз выступил куда убедительней.
А Дошу просто все понравилось. Бывают такие дни, когда что не делай, все удается. Вот сегодня видимо именно такой.
Конрад:
Рассказав новичкам о том, кто в отряде главный, кого надо слушаться, и почему все это так, мечом махать не пошел. Остался у костра.
Размышляя понемногу о всяком. О том, как все хитро у Рвача устроенно, о том, почему Коб никак очевидную полезность командира признать не желает.
О том, что с водой делать, без бурдюков-то, а еще о том, какие игры в кости ты знаешь, и о каких способах жульничества слышал.
Не потому, что кого-то подозревал, или сам жульничать собирался, а просто потому, что перед любой игрой о таком вспомнить не лишне.
Когда же все темы для размышлений кончились, просто молча сидел у костра, изредка ковыряя угольки сучковатой веткой.
Жак:
От души навернул принесенной новичками еды, про себя посмеиваясь над поедающими жареных собак братьями. Вот уж действительно, кушайте, не обляпайтесь.
А как ощутил сытость, почувствовал в себе силы на новые свершения. Исключительно созидательного характера.
Поэтому с топором практиковаться не стал, а залез в повозку, чтобы никто не видел, как ты маааленькие иглы будешь бааальшими пальцами брать и шить всякое.
И начал творить. С огромным по началу вдохновением, которое с течением времени поугасло в борьбе с кожей, плащами, нитками и иглами, которые явно делали под людей другой комплекции.
Да чего там, надо говорить прямо - делали под доходяг каких-то. Тем не менее поставленные задачи выполнил, обеспечив себя вещами полезными, приличного качества.
Даже мысль на мгновение промелькнула, может вот оно, призвание всей жизни? Мастерская своя, заказы, семья, дети, кожаные наручи по дюжине золотых за штуку.
Но тут же ты эту вредительскую мысль отбросил, представив сколько придется гильдиям всяким заплатить, и как новичку сложно пробиваться будет.
Сплюнув с горя, вернулся к рассматриванию собственных изделий, изредка подглядывая на упражняющихся братьев, и на читающую Гретту.
Может нормальная баба, не ведьма там, просто это... того... грамотная?
Гретта:
Тренироваться не пошла.
Вместо этого тщательно вымыв руки, взялась за книгу, сразу же обнаружив, что та тоже дрожит от нетерпения.
Не самое успокаивающее открытие, но и не настолько страшное, чтоб увлеченного человека от поиска ценных знаний оттолкнуть.
Неосознанно помянув про себя Всерпостителя, с опаской открыла первую страницу, и... не встретив никаких преград, приступила к чтению.
Сперва из записей удалось выяснилось, что гримуар не совсем гримуар, а что-то вроде дневника, чуть ли не тысячелетней давности.
Затем, продираясь сквозь староимперский, прочитать первую запись: кормят в столовой отвратительно, а задница у Антуанетты шикарная.
Следом за этим обнаружилась куча "ценнейших" наблюдений о жизни учебного заведения, и преподавателях, которые, если верить автору записей, поголовно были или мудаками, или мудаками редкостными.
Завершало эту малоинтересную часть, досадливое наблюдение: оказывается "менуэт" это вовсе не то, о чем мечталось тоскливыми зимними вечерами, а танец.
Лишь ближе к ночи удалось добраться до описания упражнения по развитию "внутреннего пламени", отдаленно напоминавшего магические практики.
Общее:
После того, как все натренировались, нашились, начитались и насиделись всласть, из-под повозки вылез все это время скрывавшийся под ней ворон.
Забрался на плечу Жаку, чтоб его все видели и слышали, и постучав по жаковой голове клювом, для привлечения внимания, объявил отбой.