Конрад:
Наступив на копье, обезоружил лозу, и пока она к кинжалу тянулась, разрубил на мелкие части.
Затем телом занялся, отделяя руки и ноги, побеги и корни, до состояния полной неподвижности.
Нашинковал "плетенного" на славу, теперь если он и будет куда-то расти, то разве что под землю.
Мелькнула было мысль, совсем немного не хватило гаду, чтоб в полную силу в бой вернуться.
Но разве это теперь важно? Везет сильнейшим!
Копейщика добил, арбалетчика проверил, а тут мимо зубы пролетели чьи-то.
Откуда и чьи непонятно, наверное латника, которого Жак крошит почем зря.
Решив, что помощь Жаку не нужна, помчался помогать Кобу, и не прогадал.
Лежит товарищ, глаза закатив, хрипит, рука отрублена, и на груди кровь пузырится.
Картина неприятная, и хуже всего не лекарь ты ни разу. Всего-то и придумал, что руку перетянуть, в надежде, что хоть как-то это поможет.
Жак:
От избытка чувств изрубил латника в мелкие куски. Не, а чего он руками шевелит и к мечу тянется?
Доспехи теперь только на лом, а тело разве что собакам скормить. Или свиньям может.
Даже и не скажешь сразу, кто такого урода сожрать сможет.
Не верил, что сам справиться сможешь, зубы вон в Конрада кинул, помочь призывая, а ведь смог.
Конрад, кстати, как-то не так на просвистевшие мимо зубы отреагировал. Побежал Кобу помогать.
Ну, теперь оно наверное и к лучшему.
Когда последний из "плетенных" дергаться прекратил, воцарилась мертвая тишина...
Но тут же оркестр жахнул что-то победное, взревели трубы, огонь изрыгая, и высыпали на арену служители.
Коба на носилки, вам по толчку для ускорения - и всех обратно в каморку. А сами бегом назад, и сразу же тела убирать, да кровь присыпать принялись.
Тем временем, зрители победнее совсем разошлись, на ограждение кидаются, циркачам угрожают, выкрикивают всякое:
- Мужеложцы! Деньги верните! Это договорняк!! Бей цирковых! Не потерплю!
Не умеют похоже достойно проигрывать, и уметь не хотят.