Последнее, что помнила Кэт- небрежное обращение незнакомца и ирония его же слов. А после... после и он и его слова обратились в ничто. Смысл их оказался утерян. Она видела перед собой лишь вошедшую медсестру. Она отличалась от них. От этой будто проклятой троицы. Несколько секунд Кэтрин лишь рассматривала ее, оценивала. Нет, не так как смотрят на обычную вещь или произведение искусства. Совсем иначе, и чувство вожделения, порождаемое изнутри чем-то схожим со зверем, оказалось неизвестной, новой стороной Кэт. Девушка не успела удивиться или испугаться. Волна, подобная моральному падению, захлестнула ее.
Девушка не заметила мелких деталей и, можно даже сказать, изъянов. Неудовольствие, страх и недосып оказались где-то просто за гранью понимания. Нотки новых эмоций лишь порождали некое возбуждение, которое сама Кэт не смогла бы описать, даже если бы того пожелала. Ее никогда не влекло к девушкам. Но сейчас... запахи, обостренные восприятием окружили новообращенную. Мысли и анализ отошли на задний план. Их и не было вовсе. Кэтрин видела перед собой лишь соблазнительные очертания. Бархатно-персиковая кожа, пахнущая так сладко, этот мягкий изгиб шеи. Неотвратимо сильно, до безумия, ей просто захотелось прильнуть к этой незнакомке. Остальное- лишь мелкие детали, не заслуживающие внимания.
Кэт поддалась внутренним порывам, не в силах сопротивляться столь сильным новым эмоциям. Голоду и животному желанию его утолить. Последняя фраза медсестры спровоцировала новообращенную. Все в незнакомке казалось томящим, и неотвратимо влекло. Взгляд, в котором затаился страх, и голос будто подтверждающий эту терпкую ноту среди сладостного аромата. Окружающего и пьянящего.
Девушка сорвалась с места, решительно направляясь к желанному. И пусть будет проклят тот, кто встанет на ее пути.