Глава Одиннадцатая
212г. Эльфийской Эпохи, седьмой день троицы Грюна.
Священная Остландская Империя, Круфендорфские Земли Его Святого Величества, Графство Гренцемунд, в одном дне пути до Круфендорфа.
Близ деревни Цвай, корчма "Шенке", поздний вечер.
Горе мне щемило сердце,
Да рука хватала ножны.
Только те давно пустые -
Шверт лежит на дне болотном.
Грудь броней хотел украсить,
Да кольчуга проржавела.
Годы в погребе лежала -
В нем она и отсырела.
Рифмы в этой песне встречались лишь изредка и казались Иделинде скорее нечаянными, нежели намеренными. Мало ли как людской язык сложится? Бывает, и рифма сама встанет, и ритм верно разобьется.
На коня хотел забраться:
Старый пферд и повалился -
Он одним лишь глазом видел,
Да и ноги не держали.
В красных хозах шел я в город,
Но меня оттуда гнали.
В вечеру уснул у въезда -
Так с меня и хозы сняли!
Однако она была вынуждена признать, что вагант по имени Вильгельм в своем ремесле был хорош: пел он с душой, с тоской, красиво и вдумчиво. Его механическая лира - сложный гномий жужжащий аппарат с колесом, множеством струн, рычагов и кнопок - уныло тянула свой нескончаемый тон и поскрипывала плохо смазанными нотами.
Тридцать лет ходил по тропам,
Да решил вернуться к дому -
Но забыл, откуда вышел,
Когда в хозы был одетый.
А затем вой лиры усилился и бауэр Вильгельм затянул невеселый припев:
Ой-ё! Ох, думмкопф!
Ой-ё! О-о-о-о…
Действительно, дурень. Дирк, сидевший по другую сторону стола, улыбнулся, будто проказливый мальчишка. О да, фройляйн голубых кровей не должна была слушать подобные простонародные песни с ругательствами и прочей грязью про червоные мужицкие портки.
Да и в медной корчме гостить ей не пристало - "Шенке", скорее, напоминала бараки для пленных кобольдов, но уж точно не приличествующий графскому статусу постоялый двор. Про будущих герцогинь и говорить не хотелось.
Вот только что поделать, если иного выбора в ночи не нашлось? Дирк всю седмицу торопил Зэфа, чтобы добраться до Круфендорфа не к позднему вечеру завтрашнего дня, но хотя бы ко второй его половине. Ситуацию ухудшила их задержка в Кальтенбергштадте: невзирая на недовольство брата, Иделинда сама пошла общаться с его поручным, выдав тому подробнейшие инструкции. И записку добавила, и наказала вызнать сведения о судьбе Лотберги, сообщить ей письмом до Фурхтнорда, после чего ушла в скрупулезное перечисление рихтов, на которые необходимо было разменять выданные. На последнем торопившийся Дирк уж не выдержал, накричал на нее, чтобы оставила посыльного в покое, заверил, что все будет хорошо, и увел сестру обратно в кумпфваген.
Но несмотря даже на эту заминку, они все же значительно опередили традиционный райзплан от серебряной таверны до следующей такой же, и на пятый день дороги к закату оказались в полудне пути до столицы. Это означало, что последнее приличное место они уже проехали, а ближайшим был сам Круфендорф.
Выбор невелик: либо ночевка в поле, либо бауэрская корчма "Шенке".
И ходил еще три года
В старой драной одежонке.
Потом вышел на дорогу,
Что вела к двору родному.
Только хаты нет уж ныне -
Пара досок да колодец!
Из колодца не напьешься -
Он землей засыпан крепко…
- Ой-ё! Ох, думмкопф! Ой-ё, ой-ё… - запела вся таверна.
Обычно даже в серебряных заведениях брат сразу же уводил сестру наверх в ее комнату, где они ужинали и немного болтали перед сном. Ведь простой люд не мог не заметить их - внушительный бравый риттер с лангшвертом на поясе да красавица-фройляйн в предсвадебной одежде. Кто-то лишь откровенно пялился, кто-то даже подходил с просьбой или вопросом. Одному думмкопфу и вовсе пришлось разбить лицо… но не каждый же день устраивать драку? Не кричать же им, мол, отвернитесь, чернь! Да и знатным особам тоже стоило понимать, где им не место.
Однако в "Шенке" комнаты были настолько малы, грязны и страшны, что отужинать брат все же решил в общей зале. Один раз можно было и потерпеть грязные рожи, косые взгляды, вонь и бранную речь.
Я и сел на пень сосновый,
Весь усталый да голодный.
На меня глядела Бёзе,
Улыбаясь кривозубо,
Говорила: "Вот ты думмкопф!
Не ценил того, что было!
Кто отправился в дорогу,
Коли дома дел по горло?
Вот сиди и жди кончины!
Хозов нет, сам неумытый.
Смерть недолго ждать осталось -
Не успеешь оглянуться!"
- Ой-ё! Ох, Бёзе! Ой-ё, ой-ё! - загорланили бауэры.
И не боялись ведь вслух ее имя произносить. Потому что все разом, толпой - тогда можно, тогда беду не накличешь.
- Слушай, - обратился к Иделинде брат, когда спустя несколько припевов песня все-таки окончилась. К тому моменту он уже умял две порции самого дорогого блюда "Шенке": курьи жареные окорока с полбяной кашей. - А может, они правы? Сколько веков уж простолюдины Бёзе ненавидят. Конечно, мне эльфская традиция ближе - пускай каждый поклоняется своему Богу, и не трогай его. Но и в этих песнях своя правда есть. Может, у нее просто такой скверный характер, потому она и… сволочится. А не потому что, скажем, какой ее культист чем-то плох, м?
Со времени отъезда Дитрих впервые заговорил на эту тему.