Конечно, он был прав.
Конечно, я не должна была разговаривать с отцом в таком тоне. И мне следовало бы принести ему извинения... Но только не после того, что он сделал с Лотбергой.
Я задрожала от негодования. Однако мне не хватило духу вновь попробовать оспорить мнение альтграфа.
Все ниже склоняя голову, я с горечью осознавала, что несмотря на все мои жалкие попытки возразить отцу, он останется неограничен в своей власти.
Нет, пусть Фурхтнорд, только не хютеранский монастырь... Это, наверное, ещё страшнее, чем ордманнский.
Подняв взор на альтграфа, я заметила, что он смотрит мимо меня. И похолодела, вспомнив об оставленной без присмотра книге. О боги... Как же меня угораздило вчера уснуть, не убрав ее прежде обратно в тайник?..
Нет, нельзя показывать столь сомнительный трактат отцу! Он ведь без раздумий сожжет его, лишь пролистав несколько страниц! А что он сделает после со мной?..
Метнувшись к кровати, чудом я успела подхватить фолиант первой, пытаясь укрыть, спасти от вездесущей Хроды! Завела за спину в дикой надежде, что отец потеряет к нему интерес...
Отнюдь.
Не сразу поняв, что произошло, я невольно схватилась за саднящую щеку. Что это значит?! Это и есть "особые полномочия"?.. Отец разрешил бауэрин меня бить?! Да он даже себе такого никогда не позволял! И теперь... так будет и дальше?!
Пораженно глядя то на отца, то на служанку, я судорожно пыталась сложить способный исправить накаляющуюся обстановку ответ.
- Отец, прошу, не забирайте эту книгу.
И почему же?
- Я... Я еще не прочла ее!
Сбившееся от паники дыхание не добавляло убедительности.
И вдруг... Подобрались нужные слова. Я заговорила уверенно, не оставляя лазейки для сомнений:
- Ваш прадед, отец. Альтграф Одальмунт фон Кальтенберг. Он был пертиссимианцем, как Вы знаете. Владел прекрасной библиотекой, впоследствии ушедшей в приданое его младшей внучке, графине Эбертруде фон Кальтенберг, в замужестве фон...
Я осеклась, поняв по глазам отца, что отпущенное мне на оправдания время рискует истечь прямо сейчас, и поспешно свернула фразу:
- Саркофагус альтграфа Одальмунта в крипте украшен высеченными из камня книгами - в память о его любимом увлечении.
Боги, историю своего рода нынешний альтграф Кальтенбергский знает не хуже меня. Надо переходить к сути.
- Пару седмиц назад я...
Да нет, не пару седмиц, а без малого пять лет. Вот только этот срок не вписывался в версию, будто я не успела ознакомиться с содержимым фолианта. Однако далее я намеревалась поведать правду.
- ...совершенно случайно выяснила, что не все эти книги - каменные. Одна из них - вот эта - оказалась самой настоящей, и была обернута в холст, пропитанный особым составом, придавшим ему внешнее сходство со сланцем. Думаю, именно поэтому ее никто не обнаружил за сотню лет...
Лишь бы только альтграф не заинтересовался, как мне-то пришло в голову ковырять саркофагус... И что я вообще забыла в крипте.
- Отец, я взяла эту книгу. Я подумала, что раз мой предок так хотел ее сохранить, она была дорога ему... Я не знаю, он ли был ее автором, - нет образцов его почерка, чтобы сравнить... Но ведь она не зря оказалась частью его надгробия.
О боги, определенно не зря. Это достаточно весомый аргумент?..
- Позвольте мне ее оставить, отец... - голос откровенно задрожал, я всхлипнула, проглотив слезы.
Боги, боги, только бы он не догадался, какие опасения на самом деле верховодят мною!
Теперь я обеими руками крепко прижимала драгоценный том к груди, надеясь, что Хрода не посмеет вырвать его силой.
- Я все же хотела бы ее прочесть...