Анхельм внимательно вдавливал Иделинду взглядом в кровать. Прощупывал ее, пытался учесть каждую деталь. Его глаза остановились на книге, спрятанной под подолом. Нет, он точно понял, что Линда там что-то скрывает! Может, ткань так неаккуратно легла? Очертила грань фолианта…
- Лотберга? - словно подзабыв, переспросил отец, вернув вдруг взгляд на графиню. По лицу его было понятно, что он прекрасно знал, о ком идет речь и чего хочет Иделинда. И уже знал, как ему отреагировать и что сказать: - Она недосмотрела за тобой. Позволила сбежать. Затем она пыталась прикрыть тебя. Я судил ее.
Самоуверенность, жесткость, решительность и бескомпромиссность настоящего старого ордманна.
- Признал ее виновной. Приговорил к шестьдесяти шести ударам крутом, изъятию всего имущества и немедленному изгнанию из Кальтенбергбурга.
Он замолчал, пристально следя за реакцией Иделинды. Конечно же, он знал, как Лоти была дорога ее фройляйн. Он знал, какими они были подругами. Он знал, он не мог не знать, каково ей было это слышать.
Он ордманн, он все, конечно же, выяснил и ничего… никогда и ничего не делал просто так.
- Ей пришлось возвращаться домой нагишом и босиком, с распоротой спиной. Прекрасный урок для прочих слуг.
В этот момент вернулась Хрода, принесшая идеально сложенную стопку чистой одежды и медный таз с водой для умывания. Молча начала раскладывать все на кровати. Отец протянул ей ключ от комнаты Линды.
- Запри ее изнутри, - добавил он, после чего снова обратился к дочери: - Если более вопросов нет, то прощай.