Яда слушала вполуха, выпучив пронзительно лиловые глаза на мирно спящего в кровавой луже эльфа. Присев на корточки, она обхватила руками коленки и... пялилась.
В голову ее лучше было бы не заглядывать в этот момент. То, что там творилось... Карнавал, буйство красок, взрывы! Расщепленное сознание перетягивало на разные стороны. Одно утверждало, что она умница и добродетельная, хорошая эльфийка. Не ответила агрессией на агрессию, а перевязала своего пленителя и убийцу. Вот кто бы еще так мог сделать?!
Последняя дура... - это уже твердила назойливо вторая, не такая добропорядочная часть сознания. Но ведь именно последняя дура станет заботиться о монстре, который, очнувшись, что сделает первым делом?..
Убьет ее.
Он ее убьет.
Там где-то была дыба...
Сглотнув, Шаагрэ осторожно нашарила рукой на полу свой топор, подтянув его к себе и устроив между коленок. С ним было спокойнее... значительно спокойнее.
Надо бежать. Пока он так мирно спит...
А красивый... Странная у него красота. Дикая, раненая, необузданная. Таких эльфов она раньше никогда не встречала.
Девушка, как завороженная, подалась вперед, коснувшись кончиками пальцев шрамов на лице своего врага (ведь он определенно был врагом!).
И тут же резко отпрянула.
Чур-чур-чур... Надо бежать!
Из лихорадочного потока сбивчивых мыслей в конце концов вывел размеренный голос гоблина, наполненный любопытством. Яда прислушалась...
И вздрогнула, побелев еще больше.
Ну вот... начались они. Вопросы. О ее народе мало кому известно и пусть бы это так и оставалось. Первое, что уяснила грийом, покинув родные земли - ей придется скрываться. Легко сказать... Попробуй скрываться с такими-то рогами!
- Ну... я...
Она осторожно наклонила голову и поскребла витой кончик своего проклятия. И ведь не получится уже изобразить, что они накладные...
- У меня.. папа был... - девушка мучительно нахмурилась, - странный... Немного... не от мира сего, если проще...
Может, рассказать?.. В конце концов, они с этим гоблином решили сотрудничать и...
Нет! Нельзя никому доверять. Никому. Плохо уже то, что этот Морб знает о гримуад. Может поэтому он изначально так плохо к ней отнесся?.. Считает воплощением зла и отвратительной бестией, как и многие.
Эльфийка бросила на Вольфганга тоскливый взгляд, вдруг осознав, почему именно не хочет рассказывать ему о себе. Он был таким добрым и внимательным... Что-то в нем было приятное. И взгляд, которым он смотрел... Там не было презрения, не было зла и отвращения. И она не хотела внезапно увидеть это.
- Да, проклятие... можно и так сказать. Родовое проклятие. Я хотела их спилить, - тихо продолжила. - Очень давно. Но не смогла. Это как.. не знаю... руку отрезать. Просто я к ним привыкла, хоть они и доставляют мне много беспокойств.
Потеряв где-то остальные вопросы, она с ответным любопытством уставилась на кобольда, думая, о чем же таком личном он хотел ее спросить.
- После этого, - указала топором на лежащего в крови эльфа, слабо улыбнувшись, - не думаю, что может случиться еще большая оказия. Спрашивай, не бойся.
Улыбка стала шире и грийом кокетливо наклонила голову набок, сверкнув глазами.
- В крайнем случае ты рискуешь получить топором и присоединиться к своему другу.
Непонятно было - шутка это сейчас или серьезно все.
- Но у меня есть условие. Я отвечаю на твои вопросы. А ты на мои. Так будет честно, правда? И еще... Может.. к печке пойдем? Тут ужасно холодно.
Она бросила кислый взгляд на Морба.
- И его нельзя тут оставлять. Надо перенести в сухое, теплое место, иначе все наши усилия окажутся бесполезными и он просто околеет.