Ольфрик
Ярый, бурный поток сели, пронесшийся по долине, подобно разозленному стаду быков, вырвался, наконец, к изножью гор. Здесь, внизу скалы расступились, высвобождая его, давая волю, давая нашуметь и поразрушать пологий склон всласть.
Срывая дерн, ломая одинокие деревца и пробиваясь дальше, дальше... К лесу.
К манящему эльфийскому лесу, робким пухом свежих зеленых крон ожидавшему это бушующую, грязную страсть гор.
И впуская его в себя.
Не сопротивляясь, не борясь, позволяя холодным потокам обтечь пухлые стволы дубов. Давая им залить ямки меж корней, затопить подножную зелень с шумом, с боем.
Но лес был так мил. Лес был столь приветлив и податлив к этому грохоту камней, что вся его стремительность постепенно, постепенно куда-то ушла.
Ярость смягчилась. Вода, не причиняя уже никакого вреда, растеклась среди деревьев на многие альны вокруг, впитываясь жадными, жаждавшими влаги корнями.
И корней этих было так много... что воды вскоре и вовсе не осталось. А шум весь утих, лишь тоненькие струи ручейков послушно зажурчали под стрекот перепуганных птиц...
Нет, мудрость гор не покинула Ольфрика. Йорд всегда был с ним, незыблим, будто сама твердь.
Но он решил не вмешиваться во все эти перепетии. Впрочем, как и всегда.
Она пахла, как луг. В конце весны, в Грюн, когда придет жара и все распустится, зацветет, запоет. Ее спина была подобна лесной полянке, залитой теплым дождем, но все еще пахнущей, дурманящей, делающей по-детски счастливым неизвестно отчего.
Она сначала была не против, вздрогнув от удара ладонью. А потом вдруг дернулась вперед, чуть сжалась:
- Я не... Ой... Я...
Но Ольфрик знал, что говорит тело, чего оно жаждет и как. И потому неожиданное смущение и нежелание сменилось на:
- Ох, Метрэ́с...
Она перешла на шепот, она будто бы танцевала, плавно переминаясь с ноги на ногу и... желая. Она была настолько нежной, что само ощущение от прикосновения к ней было приятно. Будто эльфийский шелк, а не кожа. Только теплый. Только такой желанный.
- Метрррэ́сс!..
Ольфрик и не заметил, как по его телу растеклось благостное тепло, делающее его таким счастливым и таким азартным. Лед с одиноких горных пиков растаял в теплых лесистых низовьях... совсем растаял.
Искатель
- Спасибо, - улыбнулась Хозяйка Игры, продемонстрировав клычки. - Я ж чего разозлилась - хотела тебя "коснуться", а оно никак. Я еще раз. Никак! Пришлось напрячься! Хорошая вещица - не раз такая жизнь спасет, если еще не спасла... Но сегодня она не понадобится.
И хищный, чуть ли не кровожадный оскал. Или наоборот такой радостный?
- Пойдем, тебя там ждут!
Неожиданно демонесса схватила Тару за руку. Прямо за ладонь, мягко обхватив холодными сухими пальчиками, как у трупа. И коготками.
Будто подружка какая!
- Пошли-пошли!
Да потащила Искателя за собой в Главный Зал - и ласково, и настойчиво.
К счастью, до него было недалеко. Но когда они явились, все вдруг прервали разговор и посмотрели на Тару. С таким... неоднозначным намерением.
Не "Хмм, это они...", а "О! А вот и наша жертва! Сейчас мы ее сожрем!" Правда, мгновением спустя все вдруг куда-то отвернулись. Совершенно в разные стороны, конечно же, и по разным делам.
Чтобы девушка ни до чего не догадалась, ага.
- Я ее привела! - воскликнула веселая Икхиэлла.
- О, ничего себе ты там вымокла! - удивился Любовник, протягивая Таре приготовленную чарку с терпкой бренной и кусочек сыра на лембасе для закуски.
- Мы просто боялись... ну... что там холодно... под дождем-то... - соврал Безумец.
- Ладно, на чем мы там остановились? - без особого интереса спросил гном.
- На песне! - слишком торжественно воскликнула Королева и все обратились к Тайне, который уже коснулся струн...
Но в этот момент снова раздался стук в дверь. Настойчивый, наглый.
- Да побори их Огнерык! - ругнулся Феанор.
- Слушай, что-то они не отстают, - проговорила Королева с тревогой. - Может, это городская стража? Опять Эгина нажаловалась, что слишком шумно на поляне?
Последнее явно было известной шуткой в этом обществе, поскольку все дружно засмеялись.
- Любовник, сходи на балкон - узнай, что за смертные, - добавила Королева. - А я, кстати, проверю шум на поляне.
И улыбка Мельнанет была настолько коварной, насколько вообще могла быть. Шум, ага, в такой-то дождь.
Два эльфа покинули Главный Зал, и наконец Тайна начал песню:
Я по свету бродил, смертным радость даря,
С верной лютней, пожалуй, весь Мир обошел.
И прекрасной мне участь казалась моя!
Быть свободным как ветер - всегда хорошо.
К задорной лютне присоединилась тихо дребезжащая гномья лира Охотницы.
За улыбки толпы или пару монет
Исполнял свои песни я в день изо дня.
Кружка бира в таверне и сытный обед
Так же просто могли осчастливить меня.
Менестрель-иянсар, беззаботный певец,
Я от города к городу шел наугад.
И дорога меня привела наконец
В славный... Хофтгор, чему бесконечно я рад.
Но никто не взглянул на Тару, никто, конечно... Инструменты притихли для следующего куплета:
Здесь... Поверьте, друзья, не солгу ни на рихт!
И клянусь Иянсой - пусть она подтвердит! -
Повстречал воплощенье мечтаний своих,
В сердце был поражен я стрелою Мьелит.
В Этом Мире видал я немало чудес,
И красавиц, поверьте, немало видал.
Я играл во дворцах для эльфийских принцесс!
Но не им я хочу посвятить мадригал.
Нет! На свете есть та, что любую затмит!
Кто был в Хофтгоре - спорить не станет со мной.
Пусть же песня моя на весь Мир прогремит!
С неких пор я мечтать смею лишь об одной...
И вдруг менестрель посмотрел прямо на Тару и припал на колено:
О, Искатель! Услышь, я пою о тебе!
Я пою для тебя! Вторит лютня словам...
Я за встречу с тобой благодарен судьбе.
Знай, за твой поцелуй что угодно отдам!..
Все засмеялись, апплодируя. А Мориэст добавил, обратившись к волшебнице:
- Только ты не обольщайся - я эту песню слышал уже дюжину дюжин раз...
- Гад! Как ты можешь!.. - запротестовал бард.
- Там нужно просто ловко подставить имя и родной город, - пожал плечами демон с хитрой улыбкой.
- Но ведь главное - это исполнение! Чего стоят строки без искренности в глазах!
- И это я тоже слышал дюжину дюжин раз...
- Я тебе лютню об голову разобью! - Тайна даже вскочил, потрясая ею в руках. Правда, при этом он смеялся, как и все.
- Она запутается в рогах, - парировал Безумец.
- На деле же, Искатель, мы хотели предложить тебе умную игру, - прервал их треп серьезный Судья.
- Да, тебе понадобятся знания истории Этого Мира, - подхватил менестрель. - Игра на Танец. Проиграешь - ты отдаешь Танец победителю. Выиграешь - он дарит тебе свой. И играть ты будешь с... с...
Орэлинд взял театральную паузу, полную таинственности, загадочности, даже мистики! Но ее сразу прервал Безумец, указав на него же:
- С этим балбесом и будешь. Не бойся, он не разбирается в истории...
- Ты! Ты..!
- Ну как там? - поинтересовалась Хозяйка Игры у вернувшегося Любовника. Тот пожал плечами:
- Да какие-то людские пьянчуги притащили на тележке своего друга. Тот, видно, перепил до беспамятства.
- А что им надо-то? - спросил Тронд, хмуро поправляя повязку на глазу.
- Излечить его. Помирает, мол. Так они еще и три мириана хотят за него!
- Чего?! - выпучила глаза Охотница. - Мы им еще и заплатить должны?!
Любовник усмехнулся.
- Говорят, мол, он из наших. И его крыса какая-то потравила. Брехня. Он люд - у нас нет люда, да и какая еще крыса с гоблина размером?
- С гноллом попутали, - решил Судья. Все согласились.
- Мы все равно закрыты, - очень равнодушно пожала плечами Икхиэлла.
- Ну да, Игра, - кивнул Любовник и направился обратно на второй этаж. - Пойду, скажу им искать лекаря...
- Так что? - обратился к Таре Безумец. - Соглашаешься на Танец за просто так?
- Это соревнование! Ей придется со мной сразиться вообще-то! - возмутился Тайна.
- Ну ты поняла - у него никаких шансов. Только если песней умаслит.