Альтарина
- Это Тронд Халльбьорнсон, - ответила Эленвэ на вопрос о гноме. - Он у них за хозяйство все отвечает... Я бы так сказала. Что же касается Мьелит - о да, уверена, и люди, и гномы, и даже орки ей поклонялись еще до Пришествия Эльфов. А как могло быть иначе? Разве можно жить без любви в Этом Мире?
Судя по лицу эльфийки, та действительно не представляла, как можно жить без любви. В подтверждение своей мысли она добавила:
- Если бы здесь не было Мьелит, то эльфы прибыли б в ужасное место... - она нахмурилась, представляя этот кошмар. - Войны, смерть, нескончаемая смерть и вечная тоска - вот, что было б без Мьелит. Таков ли был ваш мир до нас?..
Эленвэ серьезно посмотрела на Альтарину. С ее лица пропала улыбка, сменившись на... решительность.
- Тогда вряд ли бы мы здесь высадились и поселились. Вряд ли бы мы полюбили такие земли... Ну или хотя бы истории об этом звучали как-то иначе. Гораздо более мрачно. Но вот как ее называли раньше, я не знаю, - мельтийка вдруг снова дружелюбно и мягко улыбнулась с тенью сожаления. - Может, Матерью или что-нибудь вроде того.
Пожав плечами, она принялась ставить книги обратно, причем с гораздо большей энергией, чем во время поиска пьесы. Видно было, что эльфийка поскорее хотела выйти из душной комнатки на свежую, пахнущую поляну.
- Эля! - в дверях стояла запыхавшаяся Ливинн. - Мать всех зовет на Лант - пора начинать пир!
- Уже?!
- Да! Икхиэлла уже пришла! У Мельнанет глаза вот такие!
- У меня бы тоже такие были!
- Да кошмар просто!
- Пошли быстрее!
- И ты, - Ливинн посмотрела на Тару огромными миндалевидными глазами, заливая потоком... будоражущей энергии. - Начало пира отмечается всеми, а уже потом можно будет вернуться сюда к книгам.
И откуда она узнала об истинном желании Тары?! Неужели у нее все было на лбу написано?
- Да, таковы правила, - поджала губы Эленвэ и развела руками.
- Пойдем, пойдем, - Ливинн аккуратно, но настойчиво взяла волшебницу за предплечье. - Заодно съешь чего-нибудь. Там недолго.
Ольфрик
- Прошу прощения, - Икхиэлла поморщилась при виде людского бутерброда, от которого вряд ли смогла б откусить, не разложив на части. - Но я действительно не голодна. Мне это лучше известно.
Она снова отвернулась на рощу, лишь бы, наверное, не видеть это... неподобающее ее персоне блюдо.
- О Квиллисхи мало кому известно. Наш культ не кричит о себе на каждой площади. Дети Богини должны сами найти нас, следуя своему Пути, чтобы этим доказать свое право быть...
Демонесса вдруг замолчала, задумавшись.
- Этого слова нет в орочьем. А объяснить его не так просто.
- И ты уже здесь?! - раздался возмущенный крик с веранды, выходившей во двор.
Духота и жара напирали все сильнее, незаметно скрадывая воздух и силы.
Миралисса... и все остальные
Миралиссе тоже не удалось ничего узнать - она нашла Мельнанет на поляне, негодующую на второго демона (вернее, демонессу), что та тоже пришла раньше времени.
- Вы бы еще весь Хас искали пьесу, - с абсолютным спокойствием отвечала Икхиэлла. - А поскольку мы, включая Тронда, пришли пораньше - книга уже нашлась.
- Но мы же договорились на закате!
- Дюжинной раньше, дюжинной позже...
- Преогромнейшая разница, знаешь ли!
- Да вон, Феанор уже снимает оленя. Кушанья готовы, пьеса есть. Все в порядке, успокойся.
Мельнанет выпучила глаза на демонессу.
- Это. Ты. Мне. Говоришь. Успокойся?
Мориэст, только прибывший вместе с Орэлиндом и Герионом, весело захихикал.
- В общем-то все в сборе, верно? Давай начинать? - предложил он.
Хозяйка Ланта удивленно оглядела поляну, понимая, что да, правда, все готово, и они все успели. Хотя и не понятно, как.
В мгновение ока лицо ее переменилось, расслабилось, приобрело меланхоличный вид радушной хозяйки, и Мельнанет жестом пригласила всех к столу.
- Сначала Игра, - буркнула Икхиэлла.
- Слушай, олень соком истечет! - возмутился Феанор.
- Но таков ритуал, - строго возразил бородатый Тронд. - Игра начинается до Пира.
И хотя ростом он был ниже всех - макушкой он мог большинству упереться в подмышку - осанистый и суровый дворф не вызывал ни малейшего желания спорить. Феанор попросту опустил плечи и тяжко вздохнул.
- Это недолго, - добавила демонесса.
- Знаем мы ваше "недолго", - пробурчала Гвилвилет, с такой же алчностью смотревшая на полностью пропекшегося оленя, от которого пахло... нет, воняло, смердило на всю поляну, чащу, да и близлежащие улицы чудеснейшим, немыслимо вкусным и сытным ужином.
Стоять вокруг стола и смотреть на него было непросто. Даже Ольфрик, который уже вроде бы опробовал немалый кусок мяса, понимал, что долго он так не продержится. Однако два демона с гномом и усом не вели (или, например, бровью, кто был без усов), полностью игнорируя вопиюще целые и пухлые бока лесного зверя. Корочка, наверное, была хрустящая...
- Очередность нельзя нарушать, - отрезал Тронд последние отчаянные мысли присутствовавших и оголодавших. Вернее, отрубил, будто топором.
- Итак, Игра, - Икхиэлла выступила вперед, внимательно оглядывая каждого, и особенно тех, с кем не была знакома. Улыбка так и не появилась на ее лице. - Ночь, что грядет, особенная. Последняя ночь Гвитта. Ночь Царствования нашей Грозной Богини.
Верховная Жрица замолчала, давая каждому время осознать, насколько серьезен был предстоящий пир.
- Этой ночью она будет смотреть на нас. Этой ночью она будет с нами петь... танцевать... ликовать... и плакать. По нашей традиции сий праздник мы отмечаем в Храме Татиэ, - демонесса с почтением посмотрела на Мельнанет, - которая с радостью принимает нас каждый год. И это всегда огромная честь для нас, ведь кто, кроме мельтийцев, может полностью... прожить наш праздник.
Икхиэлла неспешно оглядела жриц и жреца с благодарностью и уважением. Те, правда, смотрели на нее не только с ответным уважением, но и с некоторой степенью нетерпеливости. Однако очередность нельзя нарушать.
- Также я рада приветствовать и незнакомцев, по воле Рока попавших на наше торжество, - снова неспешное приветствие взглядом каждого, вежливое и даже, кажется, немного любопытствующее. - Грозная Богиня открыта ко всем, кто проявляет должное уважение к ней и ее традициям.
- У меня слюни из ушей скоро потекут... - пробормотал Феанор, за что удостоился холодного, но при этом испепеляющего взгляда, от которого и самому мельтийцу вдруг стало не по себе.
- Мы можем отметить свой праздник и в другом месте, - мрачно заметила демонесса, из-за чего эльф тут же вскинул руки:
- Прости-прости! Прошу, продолжай! Я молчу.
- Быстрее завершу Инициирующий Обряд - быстрее приступим к еде, - мудро заметила Икхиэлла.
И когда уже все точно смирились с тем, что придется ее выслушать до самого конца, Верховная Жрица продолжила:
- По дрейней традиции в Ночь Грозной Богини, - Икхиэлла явно на ходу переводила свою речь на орочий, - проводится Игра. При Инициации зачитываются ее нерушимые правила. Итак: праздновать могут лишь те, кто отдаст эту ночь Богине и примет участие в Игре. Прочие покинут Место Игры, то есть этот Храм, на время ее проведения. Игра продолжится до самого рассвета. Игра будет вестись на орочьем, поскольку эльфийский знают не все из ее участников, - демонесса недвусмысленно посмотрела на Ольфрика и Альтарину, однако без капли неприятия. Видимо, ее нисколько этот момент не смущал. - Никто не покинет Место и никто не придет в Место до окончания Игры. Участник может покинуть Место, лишь попросив разрешения у Хозяйки Игры и понеся соответствующее Наказание. Чтобы завершить Игру, Участник должен испить Нектар Игры и исполнить три священных Танца. В противном случае он понесет соответствующее Наказание.
Икхиэлла говорила медленно, с расстановкой, дабы каждый понял и запомнил правила, ведь их нарушение явно не сулило ничего хорошего. Мельтийцы и Орэлинд, улыбавшиеся до этого, приняли серьезный вид, внимательно слушая Верховную Жрицу, и только Мориэст загадочно улыбался каким-то своим мыслям. Но от этого становилось еще более не по себе... Он оглядывал Участников, будто прикидывая в уме, исполнят ли они все три Танца.
- Хозяйка Игры обязуется нести ответственность за Участников Игры, и за Судью. Участники Игры обязуются подчиняться Хозяйке Игры в соответствии с Правилами, а также принимать решения Судьи как... свой Рок. Судья обязуется быть справедлив и честен, как того требует традиция Игры. Хозяйка, Судья и Игроки клянутся не разглашать события Игры тем, кто не присутствовал на ней. Также они клянутся не нести в душе обиду за события Игры, какими бы они ни были, клянутся не иметь претензий ко всем Участникам Игры, что бы они не сотворили во время Игры, и клянутся простить кровную вражду, буде такая возникнет. Игры не было. Игра - это сон, что приснился нам Этой Ночью. И мы сохраним его в памяти как грезу, как мираж и как кошмар, случившийся с нами в Праздник Богини.
Икхиэлла снова дала время, чтобы обдумать ее слова. И никто уже не нарушал воцарившуюся тишину. Солнце последними вечерними лучами окрашивало недвижные макушки деревьев в багровые тона. Последняя ночь Гвитта обещала быть жаркой...
- А теперь все должны произнести Клятву. Или же покинуть Место. Надо назваться придуманным Именем. Любым. Надеть маску, если на вас ее еще нет - вон они лежат. И затем мы приготовим Нектар, чтобы его испить, после чего Игра Начнется. Вроде бы все.
- Оружие, - тихо буркнул гном.
- Да, точно, оружие. По нашей древней традиции Участники Игры остаются при своем оружии, но поскольку мы находимся в Храме Вечно Любящей, мы с почтением принимаем ее условие и складываем свое оружие вот в тот сундук. Он запирается, и ключ остается у Судьи. Что касается Имен и Масок - мы будем носить их в течение всей Ночи. Обращаться друг к другу иным способом нельзя, также как и снимать Маску. Хотя на моей памяти с этим проблем никогда не возникало.
Икхиэлла снова замолчала, отступив как бы в общий круг. Все ждали ее, а она сосредоточенно смотрела на каждого по очередности.
- Я Хозяйка Игры. Я отдаю Эту Ночь Богине. Я приношу клятву и обязуюсь управлять Игрой и нести ответственность за Игроков.
Мгновения тишины. Кровавое солнце касалось лишь верхушек высочайших деревьев, темнело прямо на глазах.
- Я Судья, - сказал Тронд. - Я отдаю Эту Ночь Богине. Я приношу клятву и обязусь судить справедливо и честно по традиции Богини.
- Я Королева, - сказала Мельнанет. - Я отдаю Эту Ночь Богине. Я приношу клятву и обязуюсь следовать Правилам Игры.
- Я Безумец, - сказал Мориэст все с той же странноватой ухмылкой на лице. - Я отдаю Эту Ночь Богине. Я приношу клятву и обязуюсь следовать Правилам Игры.
- Я Тайна, - прошептал Орэлинд и повторил те же слова, что и все.
- Я Сказка, - с улыбкой сказала Гвилвилет, неожиданно весело произнеся последующую клятву. И от ее звонкого голоса вдруг ослабилось воцарившееся напряжение. Казалось, все-таки, мельтийцев эта Игра особо и не пугала.
- Я Любовник, - громко заявил Феанор и с искрами в глазах выпалил ритуальную клятву. То ли от желания играть, то ли от желания поесть.
Тем временем те, кто уже назвался, подходили к столу и надевали свои маски: у кого они были слегка пугающими и мрачными, у кого - наоборот яркими и праздничными. У Орэлинда, например, она оказалась с бубенцами.
- Я Мученица, - прорычала беспокойная юная Ливинн.
- Я Молчание, - тихо сказала Брунгильда, грустно смотря на землю...
Все. Теперь пришла очередь незнакомцев, что впервые пришли на подобную Ночь.
Волк
Волк брел по почерневшим улицам Акерплатца. Шатался, как это делают пьянчуги. Он не чувствовал боли, не чувствовал разочарования или каких-то тревог. Все было прекрасно.
Только голова сильно кружилась, да тошнило дюже. Взгляд то и дело мутнел, отчего наемник иногда спотыкался о неровную каменную мостовую, терявшуюся в ночной мгле. Из некоторых окошек домов, стиснутых общей городской давкой, на улицу попадал свет редких свечей и масляных ламп. А так - дорогу Волку озаряли лишь звезды и месяц на небосводе.
Никого не было. Но и не было так, чтобы вообще никого. То и дело воин замечал издалека других ночных гуляк, порой целые стайки. Обычные рабочие с шахт, торгаши, грузчики, строители, воры, разбойники или попрошайки. Опаснейшее время, опаснейшие улицы - тут Волка легко могли подрезать. Узкий кинжал пробьет кольчугу, если подскочить сзади и всадить его в спину как следует.
Полдюжины бандитов и придет конец человеку. И ничто ему уже не поможет.
Знал ли Волк об этом? Прекрасно знал.
Но никто к нему не подходил и на полдесятка рут. Кроме одного грязного попрошайки. Такого, вонючего, с изъязвленным лицом. А в язвах - грязь из канавы. Одежда потеряла свой цвет и форму. Хотя что тут вообще можно разглядеть?
Только неровный ряд гнилых зубов. Ох и получал этот старикашка по морде не раз. Может, и не старикашка, конечно, но так уж он смотрелся.
И этот нищий и больной неровным, полным испуга шагом подошел к Волку. И остановился в безопасной руте от него. И стоило воину шагнуть вперед, как он отступал назад. Может, это все-таки был гоблин? Нет, человек, но уж больно страшный...
- Слушай, я против тебя ничего не имею, приятель, - просипел он убитой дешевейшей гоблинской бренной глоткой и воздел миротворчески руки. - Тут ко мне какой-то кобальд подвалил с серебром - сказал передать весточку тебе. Иначе прирежет.
И все же он отступил на полторы руты, понимая, что иначе шансов убежать не будет.
- Я тут ни при чем, клянусь Богами! Он наговорил, мол, потраву тебе в четверть подмешал и помрешь ты к утру. Это он так сказал! - нищий в страхе отпрыгнул, спотнулся о мостовую и чуть не упал навзничь. Держался он на своих двоих, как и Волк, плохо. - Ежели хочешь жить - иди прям сейчас к городской стене, что близ "Двух Баранов". Найдешь его там. Обмолвитесь. Он даст, чем спастись, и все... Вот. Только не убивай, молю, я б его сам, ублюдка порешал! Вот только тыкала нет, да и... не по силам мне, брат... Прости. Такого урода за версту узнаешь - морда, как у крысы. С хвостом, сука! Буэа! Мерзость та еще... Короче, я пойду. Удачи тебе, ага?..
Отступив еще на несколько шагов, попрошайка был готов пуститься в бега по первому сигналу.