Миралисса и Герион
Сиреневые глаза, обрамленные кровавыми венцами после недавних слез, удивленно смотрели на Миралиссу. Туманная поволока окутывала их, будто бы эльф до сих пор пребывал в Том Мире, среди грез и колдовства, там, где он увидел судьбу Волка. И только тщедушная его оболочка, исполненная горести и сожаления пребывала здесь.
- Лишь вестник... - прошептал менестрель в ответ.
- Ой, да не прибедняйся! - воскликнул Мориэст, в момент оказавшись рядом с "лишь вестником". - Линди известен далеко за пределами Среднеполья! Его предсказанья - великолепны! И как метки!
Бес лихим движением обхватил по-дружески шею Орэлинда, неловко смахнув с него с шляпу. Однако менестрель и виду не подал, вовремя ее поймав и оставив в руках. Он лишь мягко и скромно улыбался.
- Чего только стоит его предвещанье четвертого чада для королевы Каранхилла - Илинлот. Линди пообещал ей долгожданного сына! И кто это был?
- Сын, - еле слышно молвил Орэлинд, еще сильнее засмущавшись.
Мориэст многозначительно воздел когтистый перст, мол: "Вот это он дал!"
- Только он погиб на третий год... - все с той же отрешенной улыбкой продолжил менестрель.
- Это да, обидно, - мгновенно переменившийся в лице черт печально посмотрел куда-то в сторону, будто бы знал этого ребенка лично.
- Ох, вот стоит вам прийти, как начинается! - вздохнула Мельнанет, закатив глаза. - Один помер в три года, другой - через три года помрет! Будто похороны пришли играть!
- Смерть и смертные неразлучны... - на лице Орэлинда, окончательно покрывшемся загаздкой, легкой тенью плавала еще более таинственная улыбка.
- О, Любящая, дай мне сил пережить это! - Мельнанет воздела ладони и взор к небу. Вернее, к потолку.
- Ты где, Мать? - раздался из глубин Ланта голос Гвилвилет. - У меня невероятно срочный вопрос!
- Мьелит не бывает равнодушна, - искренне обрадовалась хозяйка Храма столь скорой реакции богини, но перед тем, как уйти, обратилась к Миралиссе с Герионом: - Рада познакомиться, хэру. Мы встретимся на пиру. А до тех пор, думаю, два этих оборванца составят вам общество в одной из комнат.
Приятно улыбнувшись, она со всем придворным изяществом, поспешила прочь от гостей.
- Фу, - Мориэст поморщился, будто надкусил гнилого яблока. - Чем от тебя пахнет, Линди? Опять сельдью?
Столь неожиданно почуяв вроде бы приятные ароматы менестреля, смешивавшиеся с чарующими запахами Ланта, демон отпустил Орэлинда и отступил от него на шаг.
- А ты уверен, что остальные не будут против? - мимо колодца поинтересовался Вестник.
Черт, опасно махнув рогами, повернулся к новоявленным участникам праздника, и придирчиво их рассмотрел.
- Мы всегда можем благородных хэру принести в жертву, - бес дружелюбно улыбался, но в полутьме коридора его глаза казались пугающе черными.
- Завершится ли их судьба этой ночью?..
- Лишь Неспящая-Во-Снах знает, - кивнул своим мыслям демон.
- Но не всем она ведает...
- Шутка! - воскликнул Мориэст и весело расхохотался. Чуть ли не с хрипом. Легким смехом его поддержал и менестрель. - Простите нас, умоляю! Такая уж сегодня ночь - особенная. Настроение под стать. Конечно, мы вас не тронем, уж поверьте незнакомцам. Давайте отыщем комнату потемнее, благородные хэру? Мельтийские подготовки легко могут затянуться, но, думаю, пара хороших историй от меня, да тройка песен от Линди сумеют вас развлечь достойным образом!
Альтарина и Ольфрик
Феанор внимательно слушал рассуждения Тары, чему-то согласно кивая, а на что-то вдумчиво щуря взор. Вторую чарку, будто следуя совету Ольфрика, он лишь слегка пригубил, а по щекам его уже растекался праздничный румянец.
Дождавшись конца размышлений колдуньи, эльф по-доброму и с некоторым сожалением улыбнулся:
- Хэрин, я не знаю древнелюдского, и что "теория", что "деисс... энс..." мне не известны. Наверное, это огромный изъян Дома Любящей, но таков уж наш норов. Мы не живем знаниями, как живут пертиссимианцы, мы живем иначе...
Он посмотрел куда-то в глубь рощи, свободной рукой будто бы пытаясь нащупать мысль.
- Как бы тебе объяснить-то... Нет, можно попробовать спросить Мать Дома - она прибыла из Валамара, знакома с Мьелит, много знает. Но...
Он нахмурился.
- И ты прав, мужик. Может, "густое вино" и стоит пить по-маленьку - так приятнее вкус, я согласен, но...
Рука все никак не могла нащупать эту мысль. Слова не выставлялись в линию - может, от того, что эльфу орочий не был родным языком.
- Мьелит нельзя... нельзя записать в книжку, понимаете? Она не в словах жива, она живет... в бренне. Да, в бренне! - Феанор поднял свою медную чарку для наглядности. - И не только, конечно! Но если вы хотите понять что-то про Мьелит, вам не нужно читать книги, отнюдь. Пха! Какие слова могут запечатлеть Красоту таковой, какая она есть?
Эльф покачал головой - нет, никакие слова не могут.
- Вот, вот, где Любящая, - Феанор указал на стол с угощеньями, на жаровню с оленем, на котел с устричным супом, на рощу, из которой доносилось пение птиц. - Вот там она. А не в книгах.
Эльф оглядел всю эту благоухающую, звучащую красоту вокруг, а, признаться, несмотря на скромность этой поляны, она была... хороша. И невероятно уютна, будто сад за собственным домом. В деревьях начинала прятаться вечерняя мгла, на некоторых ветвях зоркий взгляд охотника выхватывал маленьких птах - синицу или соловья. А под огромными ветвистыми кронами стояли столы, один из которых уже наполовину загромоздила пища.
Вкусная, свежая пища, над которой орудовала пара жадных ос.
Лицо эльфа наполнилось искренним... светом. Он будто бы только сейчас ощутил все это и искренне ему улыбнулся.
- Вот, что такое жизнь, - Феанор вернул внимание к чарке, принюхался к ней, пригубил с довольной улыбкой. - Разве я могу тебе сказать словами, что это за бренна? А ведь это всего лишь "густая" брага, у меня ее несколько бочек! А что такое тогда Мьелит? Если гелертер хочет изучить мою богиню, то это делается совсем иначе.
Эльф быстро подошел к Таре, встав сбоку и протянув свою чарку, чтобы что-то показать.
- Смотри, первую чарку мы обычно пьем залпом. Ужасно, да? - он посмотрел на Ольфрика, кивая. - Ужасно. Но помимо вкуса во рту, у бренны есть вкус и внутри. И с маленьких глоточков она этот вкус тебе не даст. Первая чарка - она как фанфары перед турниром! Громкая, сильная, ясная! Прожигает там все внутри! А затем, - эльф страстным движением прошелся по своему животу, - греет. И нутру становится хорошо. А во рту, друг, - он глянул на Ольфрика, - твой вкус. Да, не весь, но бренны-то много! И вот вторую чарку надо пить, как ты - глоточками.
Феанор отпил, демонстрируя свою методику.
- И от этого вкуса разгораются уста, и запах дурманит ноздри... но внутри-то уже тепло! И сколь бы бренна терпкой ни была, сколь бы ни жестка была она на языке, ты уже тепла, Альтарина, тебе уже хорошо. Огонь внутри тебя, огонь - на лице, да хоть на ушах! Но ты уже танцуешь и поешь. И все уже идет своим чередом...
Эльф многозначительно посмотрел на гостей.
- Можно пить бренну как вкусное вино. А можно пить как снадобье Мьелит. Если вы хотите ее понять, то первую чарку - залпом. И закусить! Закусить - обязательно. Выбирайте, что хотите, со стола! Я угощаю, хаха! Давайте, раз уж вы в гостях, то не обижайте меня - я вас споить не спою, уж кто-кто, а Феанор в этом мастер. Нам нужно познать Мьелит.
- Вы уже пьете бренну? И почему я не удивлена? - во дворе появилась Гвилвилет. - Так, налей-ка и мне тогда. Я, может быть, тоже хочу познать Мьелит!
Задорная эльфийка подскочила к столу, наблюдая за тем, как наполняется четвертая чарка.
- Я с хорошими новостями - Мельнанет не против. Она там в бешенстве, Линди с Мори уже пришли!
- Уже?! Они же к закату обещали!
- Да ты им верь побольше!
- И то правда, хоть бы раз вовремя...
- Библиотекой можешь воспользоваться, когда захочешь, - продолжила мельтийка. - Но лучше это сделать сейчас - заодно помочь Эленвэ с поиском пьесы, а то ж ведь эти подлецы уже тут, а мы ее и вовсе не нашли!
Она подняла чарку, оглядела всех и сказала:
- Феанор прав. Первую лучше залпом.
- За всех сегодняшних гостей!
Волк
Запах. Наверное, это был именно запах - он пропал. Не сразу, но когда воин прошел дюжину рут прочь от Храма, ароматы этих эльфийских курений, наконец, развеялись. И вернулся запах улицы: деревьев, что росли здесь на каждом углу, лошадиного пота, травы, винограда, чьей-то курительной трубки, жареной баранины, цветов, навоза и еще множества других... естественных для города событий.
А не этих благовоний, искусственно накуренных в Ланте.
Чувства все еще обуревали Волком, пока он топал вон из эльфийских районов на северо-запад, к родной Трактирной Площади. Там человеку будет легко найти должную "всеяшную" таверну, где привечали бы любого. В таких заведениях в основном бывали именно люди, да орки, а гномы с эльфами шарились по своим. Правда, не все везде и всегда. По-всякому бывало, конечно.
Но главное - прочь от Ланта.
И чем дальше Волк от него уходил, тем меньше становилось... чего-то. Что-то пропадало, ускользало, и нельзя было сказать, что что-то действительно дурное. Он брел по улицам, обгоняя слегка пошатывающихся прохожих. И не удивительно - Последень, день, завершающий седмицу. В него многим укорачивали работу, чтобы смертные могли хоть отдохнуть и погулять.
Солнце медленно падало в закат, заливая багрянцем узкие улочки, сверкая золотом на сухой черепице домов. В прочих же местах ложились густые вечерние тени. День завершался, и сейчас либо в таверну на пол ночи, либо в свой постоялый двор - спать.
А вот и торговый квартал. Хозяева запирали свои лавки, последние покупатели спешили с добром или деньгами домой, минуя шатающихся работяг с какой-нибудь гномьей шахты, что уже никуда не торопились... Они вдыхали пыльный воздух, не такой жаркий, как в полдень, остывший, теплый. И зря не торопились - Волк знал, после заката даже ему не стоило много шататься по мостовым в Акерплатце...
Он шел дальше. Эльфийских деревьев уже почти не оставалось, все заполонили узкие многоэтажные всеяшные домики - бес разберет, кто их построил, и кто в них жил.
И совсем что-то пропало. Что-то ушло, что-то потерялось, какое-то чувство, но Волку было не до того - с верхнего этажа из окна ливанули грязной воды из медного таза. Сноровка воина не подвела: он легко увернулся от столь неожиданной атаки. Только подошвы сапог намочило.
- От придурок! Под са-ыми окнами йдет... - пробормотал пьяница, что лениво брел навстречу. И зачем пробормотал? Не видел, что ли, мощный стан, да кольчугу?
Волк бы его сшиб одним ударом. Это был человек в мятой льняной бежево-коричневой тунике, с рыжей короткой бородой и двумя глубокими залысинами, уходившими со лба к затылку.
Пьяный и вонючий. Пасло не только дешевой орочьей бренной...
- Так ведь и помереть можно, - добавил он, устремляя свой мутный взор отнюдь не на Волка, а куда-то... куда-то вникуда. Затем он икнул, подтверждая свои слова, и оперся плечом о каменную стену лавки портного.