Не нужно было знать орочий, чтобы понять Волка. Тот умер бы, но не сделал бы и шагу назад - это читалось в его взгляде ровно так же, как и желание перебить всех хютерингов, вставших на пути чемпиона.
Рихтер это видел, и знание древнелюдского Волку также не требовалось, чтобы поверить: его и всех остальных ждет пламя костра. Если они не смогут убежать... А воин и не собирался.
- Ди герехтихькайт коммт зофорт ин намен дес Хютерс! - словно сплюнул священник.
Казалось, решимость и отчаянность Волка не вызвали в нем ни капли уважения. Ни, тем более, желания встретиться с ним честном поединке. Не обращал он внимания и на сраженного рихтера, гневно шептавшего ему о том, что следует сделать.
- Ди зонне бёзе золь!.. - вскинул он молот.
- Ди зонне бёзе золь!.. - грянул жуткий хор мертвых глоток, напомнивший, скорее, грохот гвоздей в медной бочке.
И Хютер их услышал. Пышущие яростью пустые глазницы наполнились солнечным светом. Две дюжины пар глаз, устремивших свой яркий, обжигающий взор на Волка.
- ...Фёллихь, - мрачно заключил рихтер, и орден хютеранской инквизиции бросился в атаку.
Ольфрик никак не мог понять, в какой момент Мирри соскочила с его плеча. Дрожащий свет Тариного заклинания не мог заползти в каждый угол, чтобы найти там белку, но зоркий глаз следопыта говорил о том, что здесь ее нет.
Однако, наконец, маленький командир появился, спешно спускаясь по лестнице. Понимая, что сейчас нужно было принимать решение, Мирри спрыгивала по ступеням, с ужасом глядя на угол, за которым мертвецы орали на Волка.
Она посмотрела в глаза Ольфрику, и мордочка ее не выражала ни капли уверенности в чем-либо. Но эта белка, напуганная вусмерть, все же нашла в себе силы заглянуть в залу склепа, встав у ног следопыта...
Оценить опасность. Соориентироваться в боевой обстановке. Выбрать разумное решение, несмотря на мольбы сердца. Сосредоточиться на главной цели и отбросить все лишние мысли.
Принять решение.
Принять решение, она же ведь командир.
Собравшись со всем духом, который у нее был, а в маленьком теле такового уже почти не осталось, Крк-Миррритикити узрела Волка и два десятка мертвецов, исходивших ярким солнечным светом, что бросились на него...
И лишь разинула рот, да расширила глаза.
Волк опустил меч. Он не собирался защищаться. Он не собирался атаковать. Мгновения отделяли его от верной смерти, но то, что он чувствовал внутри себя, было сильнее него...
Жар, настоящее пекло, загорелось в груди. Будто бы он вдохнул горящей бренны. Нет, не выпил, вдохнул. От невыразимой боли Волк хотел бы заорать, но огонь внутри требовал наоборот - втянуть этот холодный затхлый воздух.
Человек вдохнул. Ему было жарко, очень жарко. Но еще жарче ему было от ненависти, захлестнувшей его естество. Мгновения он еще мог ее сдерживать, но затем, набрав полную грудь воздуха, с оглушительным ревом выдохнул алое горячее пламя.
Трещащий от жара поток огня снес хютерингов. Они завопили в бушующем аду, но сухие мертвые тела прогорали, словно щепки. В мгновение ока зал наполнился черным дымом, безумными криками и запахом жженой кости...
Выдохнув все до последнего, Волк мог лишь лицезреть, как гибнут его враги, охваченные пламенем цвета крови, как они падают на колени и рассыпаются на полу в черный пепел.
Однако один из них все же выжил. Рихтер, священник, упал на колено, охваченный огнем, но даже не подумал вскрикнуть. Он все так же смотрел на Волка и шептал что-то на своем ветхом древнелюдском.
Проклятья, не иначе.
Но через несколько мгновений красное пламя потухло, уступив место солнечному свету, забрезжившему из щелей доспеха. Какой огонь был сильнее?..
Рихтер не стал более бросаться грозными увещеваниями. Поднявшись и перехватив молот для атаки, он молча ринулся в бой.