Тара почувствовала неладное, еще когда начала читать первые слова заклинания... Словно надевать левую перчатку на правую руку. Что-то пошло не так, где-то закралась ошибка. Или виной тому был свет, что падал на нее? Или богиня не хотела отвечать на ее призыв? Или ей попросту не хватит сил на такую сложную задачу? Или дело в ране? Она умирает?..
Вопросов было много, они рвали на клочья самоуверенность колдуньи с каждым произнесенным ею словом. С каждым неудачным пассом руки, ошибки одна за одной складывались в нечто иное - не в то, что она задумала.
Но ведь все было сочинено верно!
Да, верно, но все обращалось наоборот. Все отображалось иначе, все путалось и разлеталось, собираясь вновь. Неверное заклинание, неверное! Но остановиться было нельзя - незаконченный слог страшнее всего...
Волк изготовился к атаке священника. Хютеров свет слепил его, но склонив лоб и нахмурив взгляд ничуть не хуже этих мертвецов, воин примеривал мысленно один единственный удар. Меч длиннее молота - Волк попросту поймает того на расстоянии. Никто не ждет от него такой скорости! Огонь боевой ярости уже пылал в его груди, он был готов!
Ольфрик метнулся к Миралиссе на помощь, выхватывая топор. Хороший удар сзади в череп еще никто не выдерживал на его памяти. Даже огр. Он свалил и хютеринга, что рухнул, словно подкошенный, на пол...
Мертвый оин с щитом, не снижая темпа, собирался вбить эльфийку в стену нехитрым тараном. Ольфрик кричал ей. Ловкости остроухим не занимать - отпрыгни и спасись! Но мгновения таяли, словно снег в шнейваг, а Миралисса будто начала засыпать, медленно-медленно пытаясь увернуться.
Рихтер замахнулся, зная скорость удара мечом. Он успеет быстрее - он опытный воин. Нужно лишь сделать неожиданный маневр и, увернувшись от атаки, совершить свою. Сокрушительную и победоносную.
Он знал, с какой скоростью ударит меч.
Но Волк поразил его... своей неулюжестью. Будто простолюдин, впервые взявшийся за такое непростое оружие. Священнику ничего не стоило вильнуть в сторону и оказаться на уже своей дистанции...
И вот оно закончилось. Тара отпустила заклинание, заранее зная, что обречена на провал. Ей оставалось лишь наблюдать, ожидая чего угодно от непредсказуемой магии, сорвавшейся с ее губ.
Миралисса пыталась отпрыгнуть к Ольфрику. Она смогла бы. Но вдруг ее движения оказались невероятно медленными. Будто во сне. Будто она тонула в огромной бочке с медом. Так зыбко, так... неловко. Так тщетно она пыталась увернуться от этого простого и очевидного тарана. И уже через мгновение поняла, что никуда ей не деться.
Щит ударил ее в плечо и лицо. Вбил в стену. Боль пришла тоже с опозданием - разлилась жгучей рекой по телу. Разум помрачился. Перед глазами забегали медленные алые точки. Она падала. Плавно падала на пол. И даже не могла подставить руки, чтобы защитить себя... Еще по пути ее настиг прогнивший сапог хютеринга, вбившись в живот.
И снова боль пришла с опозданием. Боль, от которой Миралиссу невольно скрутило. Медленно скрутило.
Волк не ожидал такого от себя. Меч еле несся навстречу лысой сияющей голове хютеринга. Слишком долго! Слишком! Но он не мог прервать столь мощный удар, хотя и пытался, хотя и понимал, что священник успеет его обойти.
Ловкий шаг в сторону и быстрый, лихой удар молотом в подставленную грудь. Волк заметил, как медленно полетел на землю, сбитый с ног. Тело медленно прохрустело переломленными ребрами. Медленная боль пронзила его стан. Она, словно гром, пришла напоследок, но сокрушила своей мощью.
И пол, обдавший медленной болью с другой стороны. Он сражен. Так нелепо и непонятно...
Тара смотрела, как Миралиссу и Волка избивают враги. Как те постепенно падают на землю. Только Ольфрик продолжал двигаться в своем темпе, да призванный волк, что накинулся на очередного мертвеца, разрывая его на отдельные части.
Ее никто не трогал, никому до нее не было дела. Заклинание ее не коснулось. Но она просто стояла и истекала кровью, так же медленно, как и гибли остальные.
[John Murphy – Sunshine]
Медленно Герион раскрыл дверь, впуская солнечный свет в полумрак склепа. Его ослепила эта яркость - пришлось зажмуриться, чтобы поскорее привыкнуть к нему... Веки озарило красным. Это был настоящий солнечный свет, но запах... запах был все таким же затхлым, а воздух - спертым. Нет, он оставался в гробнице.
Наконец, он смог раскрыть глаза и взглянуть на просторную залу округлой формы. Первым же он заметил огромный огненный светящийся шар, что был подвешен к потолку. Это он палил его, будто солнце. И это он гудел, вернее, ревел, словно некое пламя, но такое... необычное.
Долго смотреть на него Герион не смог, только успел заметить, что маленькое солнце держалось в корзине из металлических черных прутьев, подвешенной к куполообразному потолку, покрытому копотью.
Из зала вело семь закрытых дверей и восьмая - та, в чьем проходе стоял эльф. На полу мозаикой была выложена восьмиконечная звезда с рядом символов, занявших свои места по кругу и соединенных линиями, расчеркавшими центр. В глаза сразу же бросился символ Орднунга, начертанный наравне с другими, на первый взгляд незнакомыми ему.
В центре круга лежал труп, раскинув руки. Он был одет в древние, действительно древние, искусно выполненные доспехи, сохравшиеся в идеальном состоянии, будто бы их каждый день натирали конопляным маслом от ржавчины.
На доспехах были выгравированы уже привычные хютеринговские картины сражений, а в центре нагрудника - символ Бога Солнца. На челе трупа красовалась золотая корона, украшенная самоцветами, а сам он устремил свой безглазый взор ровно наверх, прямо на маленькое солнце.
Ему-то было не больно на него смотреть.
- Закрой дверь, - хриплым голосом произнес вдруг мертвец, зашевелив сгнившими, усохшими губами. - Дагамунд не должен видеть свет Хютера. Он проснется.
Произнеся это, мертвый человек продолжил ровно так же лежать, не шевелясь.
Карта: ссылка