А потом пришли Ольфрик с Мирри.
Ну как пришли... пришел. Потому что белка устало осела у него на плече, как только они покинули Гроссенвальд.
И потом - это к полудню, когда солнце добралось до своего зенита, попытавшись спрятаться за макушками злополучного леса.
И пережили они перед этим много чего, начиная с той причины, по которой все же пошли вместе, а не раздельно, и заканчивая той, по которой вообще смогли добраться до лагеря.
И настроение у них было уже совсем не веселое после всего этого... А потому при виде двух незнакомых ей смертных, Крк-Миррритикити вместо того, чтобы кое-что сказать радостно-хитренькое Таре (а она эту фразочку придумала еще до начала всего самого плохого), лишь недовольно прохрипела:
- А вы-то еще кто?!
И смачно сплюнула на дорогу, будто какой моряк после курительной трубки, да гарной портовой девки.
Но обо всем по порядку!
Разговор между тремя новыми друзьями - Спасителями Человечества - сразу как-то не заладился. Вернее, после объяснений Тары все чего-то умолкли и не произнесли затем ни слова, занимаясь сугубо своими делами.
Подозрительная магичка развела костер, после чего накидала туда мокрой травы и листьев - тот разошелся молочно-белыми клубами. Дым поднялся почти прямым столбом к небу, давая хоть какую-то надежду путникам - и, забегая вперед, можно смело сказать о том, что он сыграл не последнюю роль в их спасении.
Мрачный и наглый воин распряг своего жеребца, привязав его рядом с прочими лошадьми (боевой конь оказался чуть ли не на ладонь выше остальных), после чего в общем-то ничем не занимался, кроме несения бдительного дозора за обоими лесами.
Что же касается презренной эльфийки, так та и Снежинку свою распрягать не стала, ожидая то ли засады какой, то ли продолжения пути. Так они и разошлись по трем разным углам, недоверчиво глядя друг на друга, аки волки.
Хотя волки общительные животные, на самом-то деле. Скорее, как волк, лань и пантера. И все трое - в плохом настроении.
Разобравшись с костром, Альтарина вытащила из фургона стопку книг и принялась увлеченно их перелистывать. Бестиарий действительно ничего не знал об увиденном существе. Да, был похожий волколюд, но у него описывалась иная форма черепа. Еще был хоркпфен, лисий человек, но нет, хоркпфены жили исключительно под водой. Может, ликантроп? Нет, о полнолунии речи и не шло.
Наконец, Тара наткнулась на вшитую страничку с рукописным текстом ее учителя (который, кстати, являлся одним из соавторов бестиария). Рисунок очень походил на увиденное, описание - практически точь в точь! "Это оно!" - подумала Альтарина, но что-то ее смутило... Название монстра? Верно.
Людочеловек.
Очень смешно, мэтр. Особенно про "свинские повадки по большей части вблизи пестрых самок".
Однако затем Тарино чутье исследователя подсказало ей заглянуть в ту книгу, о которой бы она и не подумала, не отчаявшись вконец. "Люди и прочие обыкновенные разумные расы Этого Мира" - разве могло это чудовище из Гроссенвальда оказаться в трактате о Людях и Младших? Только если как орк, но это был не орк. Девушка уверенно знала, что у орков таких пастей не бывает. Точно не бывает. Да еще и с шерстью. Если не считать гноллов. Но это был не гнолл, нет...
И все же, она заглянула в эту книгу, быстро перелистывая выученные наизусть разделы о людях, эльфах, гномах, белках, пока не наткнулась на искомое. На маленькую статейку, заткнутую между двумя огромными главами про Младших. Лишь пара абзацев...
Но стоило Таре их прочесть, толком не обдумав, как появились Ольфрик и Мирри, вернувшиеся из Гроссенвальда.
Герион напряг стальные мускулы. Вложил всю мощь, всю веру, все свое отчаяние - в один рывок. Рывок свободы. Веревки затрещали, эльф мелко задрожал от немыслимых усилий и... и ничего не вышло.
"Сам", - услышал он отчетливо все тот же голос в его голове.
Путы не поддавались. Он попробовал еще - но без толку. Все-таки Герион не был орком, и эльфы славились отнюдь не силой. Однако своего он добился: крысо-гоблин перестал играть и "петь". Сложив лапы на своей лютне, монстр смотрел на пленника с каким-то странным выражением морды.
То ли он насмехался над Герионом, то ли сочувствовал.
- Тебе не понравилась моя песня?.. - задал крыс вопрос, на который, кажется, не ждал ответа. Он и сам все понимал, и потому добавил: - Прости, но у меня нет никчего веселого...
Посмотрел задумчиво на колеблющиеся в свете факела черные тени. Грустно нахмурил крысиные брови и сказал:
- Да и кчего тут веселого...
Откуда-то издалека снова раздался душераздирающий вопль. Но и в этот раз он не заинтересовал крысо-гоблина.
- Как тебя зовут?.. - неожиданно спросил он привычным равнодушным тоном. - Мне все равно, на самом деле. Но нужно, кчтобы ты успокоился...