В груди еще клокотала обида, прорываясь наружу всхлипываниями и мешая трезво рассуждать. Спрятавшись за фургоном, Тара пыталась совладать с собой, но эмоции подчиняться ей не желали. Как же хотелось ей, чтобы Мирри внезапно передумала! Пусть боги образумили бы ее, пусть перед ней на дороге возник бы Орднунг, или Хютер, или Пертиссимус развернул бы перед ней свиток с доказательствами ее неправоты! Может, тогда бы она поверила…
Но вместо этого всего о своем желании сопроводить белку на смерть заявил герр Ольфрик… Альтарина, замерев, решила, что ослышалась. Либо мир сошел с ума. Герр Ольфрик, в их странноватой компании казавшийся ей оплотом разумности, вместо того, чтобы веским словом прекратить это безумие, поддержал его! Ему тоже надоело жить?..
Что за безудержное стремление рисковать собой? К тому же, ради Младшего… Даже уходом в Гроссенвальд эльф умудрился навредить! Когда он переступал черту, мог же предположить, что сердобольная белка отправится за ним вопреки здравому смыслу…
Впрочем, возможно, это Тара где-то ошиблась. Возможно, правы в своем решении именно герр Ольфрик и Мирри. Может быть, это она не способна верно рассудить из-за предвзятости. Ведь будь Герион человеком, Альтарина совсем по-другому смотрела бы на эту ситуацию. Это правда…
Тара была так поглощена горестными мыслями, что в первый момент приняла просьбу охотника развести костер за предсмертное желание. Даже не удивившись его необычности. У всех свои вкусы. Костер? Значит, будет костер. Последняя воля должна быть исполнена.
И лишь затем запоздалое озарение мгновенно высушило слезы. Может быть, герр Ольфрик знает, что делает?
Да, Тара не слишком-то верила, что Герион жив после целой ночи, проведенной в Гроссенвальде. Не все так просто, если нет упоминаний о вернувшихся из проклятого леса. И все же… может быть, и Мирри права? Легенды - это ведь не законы мироздания…
Во всяком случае, не стоит никого заранее хоронить. И костер… Костер будет! И дым будет тоже. Герру Ольфрику и Мирри… и, возможно, даже Гериону понадобится ориентир.
Только вот дрова, принесенные вчера охотником, успели закончиться. Тара всхлипнула последний раз и, отыскав в фургоне топор, направилась в Шварцгройен.
Вознося пантеону молитвы о чуде.