Вот уже несколько дней Декстер безвылазно сидел в бункере у Смитсонов. Место, многими аколитами нелюбимое за давящую на психику атмосферу таинственности, псайкеру импонировало как нельзя больше. Почему-то именно в глубине укрепленного бункера, откуда невозможно было увидеть небо, он ощущал себя наиболее уравновешенным. Возможно, здесь сказывалось влияние его прошлой, другой жизни... Но она, как и множество тубусов и контейнеров, щедро разбросанных по владениям Смитсонов, была тем, что не нужно было вскрывать. Почему? Просто потому, что не нужно было. Иные запреты не нуждаются в логическом обосновании.
Нельзя сказать, что Декстер скучал. В первую очередь потому, что он не вполне представлял себе - как это. Он не видел смысла в пустых развлечениях, не ведущих в итоге к реальным достижениям. Конечно, ему, как и любому истинно верующему, хотелось приносить пользу делу Бога-Императора. Однако, он был достаточно умен, чтобы понимать - не в его власти решать, когда послужить Ему. Непрошеная помощь хуже вреда, особенно когда дело касается столь сложного инструмента, каким был он сам. Хотя "инструмент"- не совсем правильное слово. Правильнее было бы звать его "оружием".
Действительно, только это в конечном итоге имело значение. Личность, чувства, воспоминания, что в прошлой жизни, что в нынешней - все это было лишь украшением, насечкой на том, что составляло суть его существования. А по сути своей он был оружием. Наконечником стрелы, стальным сердечником пули... лезвием топора. Оружием Бога-Императора в борьбе с тем, кто отринул веру в него. А оружию не пристало скучать.
Поэтому Декстер тратил время вынужденного бездействия на самосовершенствование. Примерно половина времени в распорядке его дня отводилась тренировкам тела, другая половина - духа. Первую делили между собой упражнения с боевым топором и общие физические нагрузки, а вот вторая была куда более разнообразной. Один день Декстер мог посвятить чтению книг из библиотеки и медитации, другой - логическим упражнениям и испытаниям силы воли, а третий - молитвам и единению с потоками варпа. Разумеется, он старался воздерживаться от использования своих даров здесь, в укрепленном помещении - подобное было бы глупым и нерациональным расходованием сил. Но погружая свой взор в глубины варпа, ощущая потоки его мощи, и осознавая, что он в любой момент может обрушить их силу на врагов Его... Декстер закалял волю и становился еще крепче.
Однако, было кое-что, что повторялось изо дня в день. Кое-что, чрезвычайно важное для псайкера. Боль. Самое базовое и самое понятное ощущение для любого хоть сколько-нибудь разумного живого существа. Для него она стала инструментом. Средством отточить свое хладнокровие, закалить дух и поддерживать в себе неугасимое пламя ярости, чтобы в нужный момент излить его на головы Его врагов. В книгах древних философов и богословов он нашел название этому способу - флагеллация. Хотя он и сопровождал свои действия молитвой, это нельзя было назвать полностью религиозным действом. Поэтому псайкер предпочел молитвенным залам бункера другое помещение. Одну из пустующих, редко посещаемых комнат в глубине лабиринта, который представлял из себя владения Смитсонов. Возможно, когда-то здесь тоже стояли тубусы и контейнеры с надписью "не вскрывать", как в большинстве других, но сейчас стеллажи были пусты. Лучшего места для осуществления задуманного сложно было придумать.
Преклонив колени перед святым местом, Декстер закрыл глаза и погрузился в молитву. При этом ни единого звука не сорвалось с его губ - каждое слово своей молитвы он проговаривал про себя, не видя смысла сотрясать воздух. Это было только между ними двумя - Богом-Императором и его верным слугой. Декстер не запомнил, сколько времени он провел так, на холодном полу, с закрытыми глазами и звучавшей в душе молитвой - может, минуту, а может - час? Но это его не волновало. На полу перед псайкером лежал длинный неброский кинжал с узким треугольным лезвием, заточенным до бритвенной остроты.
Это был "мизерикорд псайкана" - клинок, торжественно вручавшийся каждому, кто успешно прошел обучение в Схоластика и стал полноправным санкционированным псайкером. Память о том, насколько велик и опасен их дар - и их ответственность перед Богом-Императором. Все выпускники знали, для какой цели им преподносили этот клинок - слишком маленький и непрочный, чтобы можно было использовать его в бою. Он должен был оборвать их жизнь, если угроза будет слишком велика. А угроза будет - это та опасность, что тенью следует за любым псайкером, и пристально следит за тем, как он обращается со своей силой. Чтобы поймать его в момент, когда он утратит контроль...
Но сейчас Декстер собирался использовать клинок для других целей. Подчиняясь внутреннему ощущению правильности, обоснованности своих действий, он взял его в руку, перехватив так, как будто это было писчее перо. Развернул к себе ладонь левой руки, украшенную схематичным изображением имперской аквиллы...
Он практически не почувствовал, когда острое лезвие оставило на белой коже первую красную черту. Но когда выдавленная на руке аквилла медленными, аккуратными движениями клинка стала обретать кровавую окантовку, боль начала нарастать. С каждым штрихом она усиливалась, тупой пульсацией отдаваясь в руке и заставляя псайкера стискивать зубы. К счастью, клинок был наточен остро и практически не использовался, поэтому процедура не отняла много времени. Когда Декстер отложил клинок, бережно вытерев его заранее приготовленной тряпицей, на его левой руке уже не было татуировки. Лишь искусно вырезанный на коже ладони символ аквиллы, который вскоре скрыла аккуратная повязка.
Совершив ритуал и прибравшись, Декстер обязательно уделял время краткому отдыху. Лежа в своей комнате на узком лежаке и изредка рассматривая перемотанную руку, он предавался размышлениям. О том, насколько правы были древние. О том, как боль освобождает мысли, подобно освященному пламени изгоняя из души слабость и порок. О том, что он протянул еще одну нить между собой и Богом-Императором. О том, что завтрашнее утро, как и каждое предыдущее, он начнет с того, что вернет своей руке целостность - минорный дар, скорее даже просто волевое усилие - чтобы снова испытать очищающую боль. Но тут амулет, висевший на его шее, начал мерцать. Сердце псайкера на миг сбилось с размеренного ритма - сигнал означал, что лорд инквизитор снова призывает их для службы...