Стило с едва слышным шорохом скользило по бумаге, отмечая заинтересовавшие Сильвестра строки в труде Фольрика Драуза, жившего несколько столетий назад богослова. Лежащая перед священником рукопись была старой, почти древней и в какой-то момент сервиторы-хранители покрыли ее ветхие пожелтевшие страницы ламинированным пластиком, предохранявшим их от гибельного воздействия влаги и воздуха. Именно поэтому Сильвестр не делал пометок в книге, лишь отмечая для беспрестанно трудящегося авто-пера, управляемого его второй рукой, места, которые требовалось скопировать в дневник. Его, до недавнего времени, чистые страницы покрывало уже изрядное количество записей и цитат, что было легко объяснимо. Уединившись в кабинете сразу после занятий с Аделиной, — она, кстати, упорно продолжала называть кабинет tablinum, но в этой милой привычке он ей препятствовать не собирался — Сильвестр уже несколько часов работал с записями. В мягком желтом свете электросвечей было видно, что весь его стол завален рукописями и распечатками, а несколько инфо-планшетов неустойчивой башней громоздились в опасной близости от края столешницы. Несколько дней назад да Скалья, во время дружеской беседы за бокалом вина с аббатом Ликоро, получил от того приглашение поучаствовать в публичном богословском диспуте, который должен был пройти в одном из схолумов Среднего Улья. Идея показалась ему не слишком обременяющей и в то же время привлекательной, способной послужить и его личным интересам. Именно поэтому уже второй день подряд, священник сразу после утренних упражнений и занятий покидал своих компаньонов и удалялся в общество мудрецов прошлых времен. Диспут был назначен на послезавтра и время еще оставалось, но извечный перфекционизм Сильвестра заставлял его не расслабляться и работать с максимальным приложением сил.
Почувствовав, что пришло время немного передохнуть, да Скалья со вздохом выпрямился и расправил плечи, разминая затекшие от долгого сидения за столом, мышцы. Переставшее писать автоперо задрожало будто от нетерпения и даже недовольства прерванным трудом и Сильвестр с легкой улыбкой нажал на руну отключения механизма, давая заслуженный отдых и ему, и его Духу. Сняв браслет-крепление с запястья, мужчина аккуратно растер сустав и поднялся из-за стола. Движение отдалось легким покалыванием застоявшейся крови в ногах — решение о передышке явно было верным. Подойдя к журнальному столику, Сильвестр налил себе из стоящего там термоса-кафейника хорошую дозу рекафа, благо что он, что Аделина всегда заботились о том, чтобы ему всегда хватало напитка на время работы. Вдыхая ароматный пар, он прошелся вдоль книжных полок, касаясь рукой старой кожи обложек. Поневоле зная, какие страшные секреты могут храниться в невинных с виду рукописях, находясь в окружении благочестивых текстов, Сильвестр ощущал спокойствие и испытывал даже некий душевный подъем. Его никогда не прельщала идея стать скриптором или ученым, но соприкосновение с мудростью прошлых поколений человечества всегда пробуждало в нем осознание его принадлежности к величайшему сообществу разумных существ. А уж работа на Священные Ордосы...
Которые, кстати, как раз решили напомнить о себе. Камень в кольце на среднем пальце загорелся приглушенным светом, а потом и дважды мигнул, что означало подачу сигнала на сбор. Сильвестр удивленно приподнял бровь и вздохнул. Судя по всему, на диспут он все же не попадет... А значит, что надо хотя бы написать записку с извинениями и объяснениями для Ликоро, благо да Скалья не был единственным приглашенным участником и кто-то мог занять его место без урона для действа. За этим его и застала зашедшая в кабинет Аделина, решившая уточнить, пришел ли сигнал и ему тоже.
— Да, синьора Дестефани, судя по всему, долг призвал нас всех, — ставя свою подпись под запиской, отозвался на вопрос да Скалья. — Надеюсь, Илай сможет добраться до места встречи без проблем...
Теперь оставалось только вызвать дрона-курьера для сообщения и разобраться с вопросом их путешествия к ломбарду Смитсонов. Оставив заявки на курьера и свободный наемный транспорт при помощи инфо-кафедры в прихожей, Сильвестр вернулся в кабинет. Оставалось еще одно дело. Вытащив из небольшого кармана на поясе крошечный ключик, священник отпер нижний ящик стола и приложил палец к гено-замку — надо сказать, что это был единственный ящик с подобным запором. Когда же, щелкнув, замок открылся, мужчина выдвинул ящик и извлек из него массивный болт-пистолет и три магазина к нему. В инструментах и оружии Сильвестр любил в первую очередь функциональность и эффективность, поэтому матово-черный корпус оружия не мог похвастаться никакими украшениями, как и коробчатые магазины. Единственным исключением являлись головки болтов, видневшиеся в одном из них. Они поблескивали серебристой филигранью священных текстов, а в центре выгравированной на каждом аквилы горела золотая песчинка, в незапамятные времена отколотая от доспеха одного из великих Астартес. По очереди вставив каждый из магазинов в горловины селектора, Сильвестр передернул затвор и поставив оружие на предохранитель, положил его в привешенную к поясу кобуру. Вот теперь он был готов.