Для Исилендила не составило труда отыскать Лараэр. Её удаляющуюся фигуру он приметил на входе в сад, расположенный рядом с храмом. Тёмные деревья выглядели пусто и равнодушно, словно отзываясь на его мрачные мысли, а одинокая беседка – конечная цель шаманки – была похожа на сахарно-тонкую кость. Безглазый череп. Тихонько скрипнул под его ногами сонный мостик. Рыб, радовавших днём глаза посетителей, не было видно. Природа, так или иначе, спала, недовольно ворча, скрипя, шурша, стоило только её потревожить.
Когда Исилендил вошёл в беседку, шаманка сидела на скамье, одной из двух, и, видимо, собиралась устраиваться на ночлег. Эльфа она заметила не сразу. Подняла на него удивленные глаза, не имевшие никакого выражения, и, склонив голову набок, спросила:
– Что-то случилось?
Он стоял на входе, храня молчание, не решаясь сделать ещё шаг или как-то окликнуть девушку с красными волосами. Не знал, что делать, а та его и не замечала, пока он мялся в проходе. Но всему приходит конец. Ожиданию, тишине, неуверенности. Шаманка сама его положила, увидев гостя в "своей" беседке и обратившись к Исилендилу. Появились сомнения: стоило ли идти к ней? Для чего он явился?
-Не могу заснуть.
Негромко ответил он, продолжая смотреть на Лараэр. Она странная. Непохожая на других виденных им эльфиек. Начиная от цвета волос и заканчивая её нравом. А ещё он с охотой увязывается за ней.
-Решил присмотреть за тобой, пока не устану.
Честно сказал Исилендил. Ровно, чётко, без лишнего шума, не растягивая. Так привыкли говорить серьёзные люди. Так говорили опытные воры, которые говорили исключительно по делу. Ещё так говорили разведчики. И те и другие не привыкли - или давно отвыкли - просто общаться, и их голос становился серьёзным. Огрубевал, если так можно сказать.
-Ты не против?
Это было лишним. Если она откажется, он просто побродит где-нибудь, а потом вернётся и будет наблюдать за спящей эльфийкой. Но хотелось, чтобы она не думала о нём плохо. Конечно же, она могла и так думать о нём плохо. Но тем не менее...
– У меня нет нужных тебе чар усыпления, – мягко сказала девушка. Слизень устроился на ночлег под скамьей, а девушка, нёсшая некоторое время его на руках, сняла перчатки. Слизь на доспехах уже подсохла, и Лараэр собиралась её счищать. И совершенно не ждала гостей. Перчатки легли рядом с сумкой, пока шаманка выискивала что-нибудь, чем можно было почиститься.
Присмотреть за ней? Зачем? За ней присматривают духи и богиня, Лараэр никогда не была одинока. Но, возможно, одинок был Исилендил. Девушка на мгновение подняла на него взгляд и предложила:
– Если тебя что-то гложет, ты можешь поделиться.
На его вопрос она не сказала ни да, ни нет – это была не её беседка, в конце концов. Распоряжаться ею девушка не могла. Найдя какую-то ненужную тряпицу, шаманка поднялась и, подойдя ко второму входу, противоположному от того, через который вошёл Исилендил, занялась очищением доспеха, стараясь не запачкать пол.
Чары.. Он не согласился бы ни на какую магию. Засыпать надо или по своей воле, или не засыпать вовсе. И ходить весь следующий день вялым, но гордым. Или просто вялым. А потом по неосторожности помереть или уснуть на посту и затем помереть. Мда.. Исилендил прогнал тёмные мысли, и сел на скамью напротив той, под которой обустроился питомец шаманки, не менее необычный, чем она сама. Он действительно выглядел озабоченным чем-то. Сидел молча. Не знал, что сказать. Опять. А потом Лараэр будто залезла ему в голову, или прочитала с лица, но слова, сказанные ею были очень даже к месту. Поделиться своими опасениями с кем-то.. А стоит ли? Исилендил всегда держал свои переживания при себе. Всегда считал, что остальным не к чему знать, что беспокоит его душу. У остальных своих забот полон рот, нечего им думать ещё и о Исилендиле, он сам справится. А тут..
-С недавних пор я начал думать об Эвереске..
Осторожно начал Исилендил. Неуверенно начал. Исповедовать душу он точно не привык. И не собирался. Он просто скажет.
-Мы здесь, в безопасности, тепле и уюте. А там днём и ночью война, и смерть. Все в страхе, боятся что "завтра" для них уже не настанет. Куча народа умирает за родной город, которого скоро может и не стать..
Тихо говорил Исилендил, смотря в то место, где раньше сидела Лараэр. Казалось, что он зря об этом думал. Всё-таки, они здесь не просто так, и подкрепление скоро отправится к Эвереске, если уже не на пути туда. И мифаль, к тому же, не давал полчищам кровожадных тварей прорваться в черту города. И даже если об этом не стоит думать, он продолжал волноваться.
– В страхе ли? – задумчиво спросила саму себя Лараэр. – Да, возможно. Они боятся не успеть или не смочь. Этого они боятся. Но боятся ли отдавать свою жизнь, чтобы защитить то, что им дорого? Сомневаюсь.
Она прислонилась к стенке беседки и посмотрела на него спокойно, чуть устало, без улыбки. Почти весь доспех был очищен.
– Я помогла одной душе отправиться в Арвандор. Это была душа погибшего проводника, Эрандила. Знаешь, что он сказал тогда, когда объяснялся со своей любимой женщиной, оставленной им здесь? «Я никогда не служил своему народу, как все здесь. Они каждый день рискуют своими жизнями, чтобы обеспечить спокойную жизнь нам, тем, кто внутри Серого дома. Мы хотели с тобой скрепить чувства узами, но, не сделав ничего для тех, кто воспитал меня, тем более в такой ответственный момент, я бы чувствовал себя низко, что бы ни происходило дальше».
Лараэр посмотрела на тёмные деревья и, переведя взгляд на эльфа, продолжила:
– Мы делаем то, что можем, Исилендил. Серый дом – граница, рубеж. Его защитники уйдут, а защищать его будем мы и госпожа Анелиса. Это немалая ответственность. И всё, что мы можем, – это следовать приказу. Мне кажется, в данной ситуации это лучшее, что можно было бы сделать. Командование решило, что здесь мы будем полезнее, сделаем для Эверески больше, чем там, а значит, мы должны это сделать. Каждый в меру своих сил. – Она умолкла и, усмехнувшись плотно сжатыми губами, добавила: – Извини, если это звучит, как проповедь.
Защитники Серого Дома уйдут... А защищать его будут они... Он сидел и думал, внимая словам Лараэр, положив руки на колени и сложив ладони замком. Меньше забот у него от её не стало. Но стало спокойнее, уже не так тяжело. Поделился переживанием, от этого, наверное, ему и легче.
"Незачем её доставать со своими волнениями.. Тем более ночью.."
После этой мысли он некоторое время молчал. Обдумывал что-то. Взгляд его ушёл ниже, и натолкнулся на зеленоватого слизня, которого шаманка всю дорогу с собой тащила и теперь расхлёбывала последствия своего решения. А может уже расхлебала. Исилендил глянул на неё, и убедился. Похоже, она почти закончила с доспехом.
-Что было там, в подземелье?
Как-то резко он перескочил - иначе не скажешь - на другую тему, неуклюже, и если Исилендил раньше мог показаться одиноким малым, то теперь это было просто очевидно, учитывая, что он почти ни с кем не говорит и не умеет делать это как все нормальные эльфы, которые хоть с кем-то да болтают о погоде. По крайней мере, он сам так сейчас подумал. Спрашивал он, тем не менее, из любопытства. Не к месту вспомнилась известная на весь свет поговорка про любопытных.
Лараэр опустила голову, глубоко вдыхая, и обняла себя за плечи, закрывая глаза и прислоняясь головой к косяку. Долго молчала, собираясь с духом. Сначала хотела сказать что-то вроде «не хочу об этом говорить», но потом решила: нет. Ей надо. И, возможно, нужно было Исилендилу. Не в том плане, чтобы удовлетворить своё любопытство, хотя и так тоже, а в другом… девушка не могла подобрать слов, хотя они вертелись на кончике языка. Иногда откровенность бывает спасительна. Шаманка бездумно смотрела в ночную тьму до рези в глазах, надеясь, что это поможет ей.
– В храме, помолившись Аэрдри, я видела эльфийское богослужение, – начала она медленно и тихо, боясь, что голос даст петуха. Или она расплачется. – Один из эльфов, темнокожий, направился в подземелья. В тот ход, куда я пошла одна. Там был жрец… он побежал за ним, пытался остановить его. Эломир не слушал. Он убил нескольких охранников, а затем выпустил тёмных эльфов. Я не смогла ничего сделать. – Она прерывисто вздохнула, прижав руку к лицу, и закрыла глаза, отворачиваясь. С трудом глухо договорила: – Я не знаю, что было дальше. Видение прервалось, больше я ничего не видела…
Это не было и десятой частью испытанных ею эмоций. Тогда ей хотелось умереть, выть от боли раненым зверем и биться о стены. Девушка сосредоточилась на том, чтобы дышать ровно и глубоко, успокоить рвущиеся наружу рыдания, однако очертания деревьев перед глазами предательски плыли. Накатило отвращение к самой себе, причудливо смешалось с жалостью, сожалением. Лараэр крепко сжала пальцы до белых костяшек. Нет, она выдержит. Она должна.
Исилендил молчал. С самого начала и до конца. Он внимательно смотрел, и так же внимательно слушал. От каждого движения шаманки веяло какой-то тоской, такой, которую он никогда не испытывал, но от того не менее сильной.. Он слабо понимал, что с ней творится, что за печальные ноты звучат в каждом её слове, что она переживала тогда. И чем больше слушал, тем больше понимал, что его вопрос был лишним. И ещё приходило понимание того, что его представления о той боли, которую она ощущала - они ничтожны. И всё же он не мог сказать ей, что понимает её - пустая ложь не сделает ей лучше. Даже сейчас было заметно, как шаманку штормит. Он и сам себе представлял эту картину.. Живое воображение плута само дорисовывало детали, ужасные и не очень. Но даже "не очень" было очень страшным. Было ясно, что дроу принесли в жертву Лолс всех, кто был в храме и унесли жизни многих других воинов. А Лараэр.. Для неё ведь эти видения - это нечто намного большее, чем просто сон наяву. Она там была, и одновременно её тогда не существовало. Знавал он когда-то эльфа, схожего Лараэр. Тоже видел больше, чем другие. И доверял Исилендилу больше, чем другие. Так уж получилось.. Нет, не время вспоминать грустное прошлое. Надо быть с Лараэр, здесь и сейчас. Скажи кто ему раньше, что он будет сидеть рядом с девушкой и пытаться успокоить её, он бы не сдержался и рассмеялся прямо в лицо этому эльфу. Настолько бредовым это ему раньше казалось.
-Лараэр..
Тихо сказал он, в этот раз обойдясь без того делового тона. Нужно было её успокоить. Хотя бы попытаться. Хоть как-нибудь, и плевать было, что он этого раньше никогда не делал. Исилендил медленно поднялся со скамьи и.. Что? Что он сделает дальше?.. Он ей не друг, всё, что они знают - имена, да возможности друг друга. Очередные лишние слова. Ещё один лишний шаг к ней. Осторожный, звук его не был слышен в тишине. Исилендил будто крался к ней, боясь, что эльфийка обнаружит его приближение. "Сказал "А", говори и "Б"", - в этом духе его воспитывали старшие товарищи.
-Тебе не нужно.. Держать это.
Видят боги.. Ему было жалко Лараэр, но эта беседка сейчас была для него как самое настоящее минное поле. Осторожно, с опаской он подбирал слова, и делал маленькие шаги к шаманке, напрягшись, будто перед ним была не Лараэр, а тридцать три тысячи спящих огнедышащих драконов. Хотелось обнять её. Утешить. Это было странно.. Он не имел понятия, как ему себя вести... Шёл наугад, рискуя подорваться на мине...
Лараэр была слишком в воспоминаниях. Кусая губы, она раз за разом переживала собственные чувства, тонула в них и не могла никак выбраться. Богиня милосердная, почему же… так? Это был и дар, и проклятие – помнить и знать то, что другие живущие забыли. Никто не заслуживает смерти и забвения. Никто.
Девушка не слышала его шагов. Только слова, доносившиеся откуда-то издалека, которые не приносили никакого успокоения, только заставляли её внутренне вздрагивать, словно вытащенную на берег рыбу, которая билась в агонии. Она пыталась успокоиться так нервно и торопливо, что никак не выходило. И, поддавшись на тихие искушающие слова, позволила себе ещё немного… откровенности.
– Я ведь… я ведь такая же, – прошептала Лараэр. Как будто сквозь щель в плотине, по щеке прокатилась одинокая слезинка – вестник будущего половодья. – Такое же чудовище, как и те тёмные эльфы. Они ведь видели меня. Видели и не тронули, потому что я такая же. И душа моя так же темна, как их души. И я лгу другим и притворяюсь. Вы ведь мне не нравитесь. С того самого момента, как там, в самом начале пути, был убит багбир. – Она не могла говорить иначе, чем шепотом, потому что горло стиснули судорожные рыдания. И шепот этот был горячий, торопливый, как будто испуганный, словно она признавалась в чём-то страшном. – Это война, но… Я желала вам смерти. А потом узнала, что погиб Алькаэль… и ужасно испугалась. И тогда… в подземелье… увидев это… как я могла желать такого? Это чудовищно... – Голос дрогнул и сорвался.
Лараэр зажала себе рот, боясь обернуться, и невидяще уставилась в ночную тьму. По щекам текли слёзы, она лишний раз боялась вдохнуть, ведь тогда Исилендил мог догадаться, что она плачет. А плакать нельзя, учитель велел сдерживать себя, несмотря ни на что.
Этого он никак не ждал. Он уже забыл, как бросился к варвару, и как опоздал. Вспомнился тот хруст шейных позвонков.. Мерзкий, до жути отвратительный звук. Ему не хватило всего пары шагов, чтобы не нарушить данное обещание, которое он на самом деле и не давал. Шаманка его дала. А плут был готов выполнять его вместе с ней. А потом Ро"ош свернул шею связанному пленнику. И теперь Лараэр говорила так, будто они, все они, - Исилендил, Алькаэль, остальные, - были монстрами. Если подумать, то так ли мало правды будет в её словах, как кажется на первый взгляд?.. Так ли несправедливо её отношение ко всем ним? Исилендил остановился. Не хватало всего пары шагов. Как тогда. Он не осуждал её сейчас. Даже не пытался, хоть и стоило бы, наверное...
-Это было тогда., - плута словно что-то подталкивало в спину, и он сделал ещё один шаг.
Нельзя было просто махнуть рукой и сказать, что "ты ничего не смогла бы сделать, даже при всём желании. Тебя тогда не было, ты зря переживаешь". Это было правдой. Настоящей реальностью, во всей её жестокой красе. Но ещё одного взгляда, полного той ненависти, он не вынесет.
-Сейчас ты здесь. Со мной. И я тебя не осуждаю.. Даже наоборот...
Последние слова прозвучали намного тише. Словно он не хотел, чтобы это "даже наоборот" кто-то слышал. Исилендил шагнул ещё, стараясь прогнать преследующее его прошлое. А вина - она не уходила. Она жгла его изнутри. Так же сильно, как когда-то. Но теперь он чувствовал себя виноватой ещё и перед ней.
"Что же ты творишь со мной..."
Аккуратно он коснулся её плеча своими светлыми пальцами, не упрятанными за кожаной перчаткой, боясь спугнуть, прогнать прочь от себя. Ему стоило сказать что-нибудь и за других, но это точно не нужно было говорить. У других могло быть другое мнение на этот счёт, знай они то, что сказала сейчас шаманка.
-Не держи чувства. Дай им волю.
Храм Серого Дома, священник и Исилендил, уже одинокий, пытающийся смириться с недавней потерей. Слова того священника - они тоже держались в памяти, как та вина. Подумать только.. Сейчас он был как тот священник. Он пытался облегчить душу своего прихожанина, даже если тот совсем другой и далёк от идеала.
Наверное, Лараэр устала. Вместо цветущего вишневого сада и игрушечной беседки – выжженная пустыня и выбеленные временем кости, и она на самом деле отражение чужих чувств и эмоций, уже не умеющая и не желающая дать другим что-нибудь. Да и дать ей... нечего. Она слишком с духами, слишком вне этого мира, её собственная душа потерялась и…
Сколько раз она умирала, оставаясь при этом живой? Сколько раз сходила с ума? Её резали, кололи, топили, сжигали, травили – раз за разом, и она терпеливо, стойко сносила всё это, хранила крупицы мёртвых воспоминаний, сама становясь лишь воспоминанием. Она никогда не была честна даже перед самой собой – и что? К чему это её привело?
Девушка вздрогнула и сжалась под прикосновением, словно её ударили. А ведь её и правда ударили. Словами. Простыми словами утешения, которые так неловко, по капле произносил Исилендил. Что она могла сказать ему? Сколько пустых слов теснилось на языке, ожидая момента? Сколько ещё несказанного комом стояло в горле?
Лараэр сдалась, потому что это было ей необходимо. И пусть она до последнего старалась держаться, втайне боясь и желая, чтобы он ушёл, оставил её наедине со своими проблемами, – он остался. Зачем? За что? Ноги шаманки подогнулись сами собой, будто она не выдержала тяжести обрушенных на неё мыслей, девушка рухнула на колени, неловко ухватившись за косяк, вцепившись в него короткими ногтями, и… беззвучно закричала, по-звериному скаля совсем не звериные зубы и склоняя голову. Из груди вырвался клокочущий тихий всхлип, захлебывающийся горловой звук, сменившийся натужным бульканьем.
А затем прорвало.
Почти укрывшись за копной волос, она корчилась у ног эльфа, надсадно рыдая и безуспешно пытаясь задавить эти рыдания. И было это не облегчением – мучительной попыткой. Лараэр кусала собственные пальцы до крови, её колотило и знобило. «Сколько ещё, богиня? Сколько?»
Она рухнула. Рухнула так, как рушатся крепости под осадой, когда счёт снарядам, выпущенным из баллист и катапульт, был уже давно потерян. "Победа!!!", - кричали солдаты. А крепость молча лежала под их ногами. И на миг он узнал в этой девушке под ногами себя. Лишь на миг. Исилендил сел на колени рядом с ней, подвинулся, и всё с той же осторожностью приобнял. Где-то неподалёку завыл ветер. Зашелестели листья. Неважно, если кто-то услышит Лараэр. Пусть он услышит, и просто продолжит спать, или уйдёт дальше по своим делам. Пусть будет равнодушной сволочью, как он это всегда делает, и не тревожит их. Кем бы он ни был - патрульным, или священником, который перед сном вышел на прогулку. Пусть сгинет прочь, если он тут будет. Пусть его не будет... Лицо у Исилендило было хмурым. Но не такое, как тогда, когда он встречал шаманку у развалин. Такое лицо бывает у одинокого мужчины в поле. Над головой у него тучи, собирается пойти дождь. А он смотрит вдаль, задумчиво, не замечая ничего вокруг. Смотрит и не желает смириться с потерей. Пытается сдержаться, чтобы не выпустить наружу боль от утраты. А потом гремит гром, и падает ливень с серых небес. И уже не видно, плачет он, или это просто кажется... Исилендил держался. Уже которое десятилетие. Но при том вскрыл ту клетку внутри шаманки, в которой она заперла свои слёзы... А теперь сидел, прижав её к груди и утешительно гладя её волосы ладонью, пытаясь дать ей то, чего не было у него, когда он точно так же сидел у могильной плиты и точно так же, как сейчас Лараэр, спрашивал у богов: "Зачем? За что мне это?".
Лараэр цеплялась за него мёртвой хваткой, словно он мог вскочить и убежать или просто исчезнуть, раздразнив дракона, а затем не найдя смелости противостоять ему. Чужое тепло… всегда успокаивало. Это был знак того, что с ней хотя бы просто так рядом кто-то есть. Это был маленький самообман, но в него так хотелось верить…
Иногда ей казалось, что даже таких слёз она уже не в силах выдержать. Что-то да столкнёт её в пропасть, а как выбираться из неё? Ведь когда-то давно она сознательно пожертвовала крыльями, чтобы быть среди эльфов. Которые не понимали её, считали шаманку чуточку сумасшедшей и фанатичной. Наверное, вместе с пережитой болью наружу рвалась и обида, которая никак не выходила, пряталась по закоулкам.
Через несколько кажущихся вечностью минут Лараэр затихла. Ещё судорожно вздыхала, вздрагивала всем телом, словно доживала свои последние минуты, но уже молчала, безвольная, как кукла на ниточках. В конце концов, буря не миновала, а всего лишь затаилась, ожидая подходящего момента для следующего удара. Шаманка снова была готова терпеть, умирая и воскресая.
– Спасибо, – тихо сказала Лараэр. – Прости, что тебе пришлось видеть это.
Девушка боялась посмотреть на него. Богиня, что он теперь думает? Кем теперь считает её? Девушка сжалась, втянув голову в плечи, как черепаха, как будто ожидала удара или чего-то подобного. Казалось, слёзы должны приносить облегчение, но… теперь ей было неловко и страшно.
-Тебе нужно было. Всё в порядке. Не извиняйся.
Так же тихо ответил Исилендил, продолжая сидеть с ней. Оглянулся на секунду, словно опасаясь слежки, а потом повернул голову обратно к Лараэр, которая не решалась поднять голову от его груди. И пусть. Приятно было, что он ещё хоть на что-то способен, кроме службы. Было приятно слышать слово благодарности, возможно и не заслуженное на самом деле, если смотреть на произошедшее с какой-то иной стороны. Продолжал выть ветер, продолжали шелестеть тысячи листьев по всему Серому Дому. Луну уже давно закрыли тучи. Исилендил думал, что теперь будет. Шаманка теперь могла относиться к нему иначе. Или нет. Но если да, то ему будет нелегко.. Непривычно будет после стольких лет заиметь ещё одного друга. Всего лишь одного, но друга, а не "приятеля"-лавочника или какого-нибудь информатора, или глупца, к которому ты долго и старательно втирался в доверие, чтобы изнутри развалить организацию, с которой этот глупец был связан. Бесполезно об этом думать, наверное. Так или иначе, что-нибудь теперь да будет. В голове Исилендила теперь точно будет больше мыслей, чем обычно.
-Не бойся ты так. Я ж тебя не есть собрался.
Заметив, что она всё так же сидит, вжав голову в плечи и ожидая по меньшей мере взрыва, а то и чего пострашнее, попытался он её подбодрить, и позволил себе улыбнуться.
Да, нужно, наверное. Не столько выплеснуть, сколько разделить с кем-то. Лараэр вздохнула глубоко, успокоено, закрывая глаза и расслабляясь. В конце концов, на выжженной пустоши можно вырастить новый сад. И повторять это бесконечно, пока хватает сил и терпения. Ресурсов. Девушка доверчиво облокотилась на него уже сама, дыша ровно и неслышно, как и положено. А затем, вдруг вспомнив что-то, несмело улыбнулась в пустоту перед собой:
– Зато в руинах крепости, на самом верху, я нашла семейство орлов. Отец, мать и птенец. Такой забавный. – Она усмехнулась, с умилением вспомнив птичьего детеныша. – До них духи не добираются, хотя внизу их достаточно много с наступлением ночи. Я… я уже видела этого орла. Или мне только кажется, – она дотронулась до волос с перьями-бусинками в них, и задумалась. – У каждого ремесла свои издержки.
Шаманка с грустно-задумчивым лицом поглядела вдаль, чувствуя, как мало-помалу слипаются глаза. Определённо этот день был богат на переживания. Сморгнув несколько раз, девушка осторожно спросила:
– Ты останешься здесь или пойдёшь в домик?
-Вот как..
Так вот оно что там было, наверху.. Орлы. Всегда хотел взглянуть на них вплотную. Если на земле царём зверей был лев, то орёл был сродни королю. Ему всегда так казалось. Шаманке повезло их увидеть. А ведь есть ещё и гигантские орлы, которые и вовсе были этакими полубогами. Конечно, это всё фантазия Исилендила, и нет там в небе таких понятий, но помечтать никогда не вредно.
-Я останусь.
Хотел он ещё сказать, что ему не до сих пор спится.. Но это неважно. Теперь Лараэр сама к нему жалась, и со стороны это выглядело бы неоднозначно, и можно не то было подумать, и.. Да что уж там, пусть думают. От смущения ещё никто не умирал, а Исилендил не станет первым.
-Ты можешь пойти в дом, если хочешь. А я присмотрю за твоим.. Питомцем.
Он оглянулся на слизня, который до сих пор должен был быть под лавкой. Он ведь всё слышал. И всё видел. А это свидетель. Хорошо, что он не умеет говорить.
Шаманка кивнула, принимая его ответ, и покосилась на названного питомца. Наверное, стоило бы придумать ему имя, но девушка не знала, будет ли он отзываться на него. Да и какое имя выбрать? Пожалуй, над этим стоит подумать завтра, пока завтракает и кормит его.
– Не хочу возвращаться, – просто ответила девушка. – Раз ты остаешься, могу защитить от холода или одолжить свой спальник. Извини меня, пожалуйста, но я слишком устала за сегодня.
Она мягко высвободилась, поднялась и, взъерошив свои и без того растрёпанные волосы, сцедила зевок в кулак. А затем отошла к воде, чтобы умыться. Выглядела она, должно быть, скверно: опухший красный нос, веки, красные глаза… Стыдно должно быть. Но как-то стыд и страх ушли и возвращаться с полпути не стали.
Лараэр вошла обратно в беседку. Исилендилу она могла предложить защищающие от погодных условий чары, плащ и сумку в качестве подушки или спальник, а всё перечисленное забрать себе. На всякий случай устроив постель на скамье, она разложила спальник и наспех дочистила свой доспех, убирая остатки слизи.
– Постарайся уснуть, – мягко сказала эльфу шаманка. – Завтра ведь предстоит опять возиться в руинах.
Он не стал держать эльфийку, позволив ей подняться на ноги, а сам остался сидеть и наблюдать за ней. Настаивать он тоже не собирался. Пока она умывалась, он сидел и обдумывал произошедшее, но ничего толкового не приходило в усталую голову. Отгоняя навязчивые мысли, он теперь решал, заночевать ему в предложенном спальнике или принять от неё чары и устроиться на скамье? Сматываться в комнату теперь было поздно. Да и не сильно хотелось. Воров, кроме него, в отряде нет, врят ли что-то пропадёт. А если и так, он заметит...
"Не о том думаешь, парень..."
Сам себя одёрнул Исилендил, и вернулся к вопросу: уютный спальник или жёсткая скамья? Хороший вопрос. Спать в спальном мешке определённо приятнее. А в кровати ещё лучше. Уж Исилендил это точно знал.
"Что ж.. Мне не привыкать."
Смотря на приближающуюся Лараэр, он наконец поднялся с колен, и отряхнул пыль с брюк. Согласился на чары и сумку с плащом в качестве подушки.
-Рутина.
Усмехнулся Исилендил в ответ на слова красноволосой эльфийки, и не сильно при этом покривил душой. Когда-то, почти каждый день ему нет-нет да и давали приказ на какую-нибудь вылазку или патруль. Исилендил устроился на скамейке, и лёг набок, лицом к Лараэр. Он не заснул сразу после того, как голова коснулась импровизированной подушки.
-Доброй ночи.
Еле слышно сказал он, будто нехотя. Неловко как-то, всё-таки.
Похоже, он был немногословен. Или уже жалел, что ввязался во всё это, но пресловутые рамки приличия мешали уйти. Прежде чем улечься, девушка обратилась с тихой просьбой к духам, чтобы окутали Исилендила защитой от непростых погодных условий, и дотронулась до его руки, дабы чары вступили в силу, а затем, устроившись в спальнике, бездумно уставилась в потолок. Мыслей не водилось, будто все они разом пропали из головы. Счастлива была Лараэр этому или нет – сказать было сложно.
– Доброй ночи, – отозвалась шаманка, помедлив, и закрыла глаза. Вскоре дыхание её выровнялось, а затем она свернулась калачиком.