В храм девушка пришла в смятении. Послушники указали ей, где можно отыскать главного жреца, и, рассеяно поблагодарив их то ли улыбкой, то ли наклоном головы и тихим, почти беззвучным словом, шаманка ускользнула в указанном направлении.
Цветущий вишневый сад не был чем-либо огорожен. Не было там и прихотливых статуй, спрятавшихся в укромных уголках, будто скрывающиеся от эльфийских взглядов влюбленные. Зеленый ковер был щедро усыпан нежными, белыми и розовыми лепестками. Свою цель – изящную, «кружевную» беседку белого цвета – девушка увидела почти сразу и танцующим шагом с легким сердцем направилась туда, где, как ей сказали, и медитировал Селарамир.
Беседка расположилась на отдельном (рукотворном?) островке в центре небольшого пруда. Лараэр, переходя мостик и слушая приветливое поскрипывание дерева, с улыбкой подумала о том, что, верно, белый цвет навевает мысли о жемчуге. Быть может, беседка – жемчужина вишневого сада?
В прозрачной воде плавали крупные рыбы, чья чешуя сверкала подобно начищенным до блеска рыцарским доспехам. Гостей они не боялись – сытые, прикормленные. Девушка мельком заглянула в беседку и, не осмелившись прерывать отдыха жреца, осталась снаружи, наблюдая за ленивыми передвижениями рыбин. Стоило только поднести к воде ладонь, как они тут же, в ожидании лакомства, направлялись туда, даже не зная, что их обманывают. Большие выпуклые глаза внимательно следили за шаманкой. Кажется, все-таки догадывались.
Когда эльф закончил медитацию и вышел к ней, Лараэр бережно передала ему коробочку, которую до этого момента прижимала к груди, а затем вместе с ним вернулась в храм, расспрашивая о том заклятии, что собирался применить жрец.
Мужчина, казавшийся во время медитации таким умиротворённым, снова принял суровый вид и, взяв коробку с алмазной пылью, куда меньшую, чем ту, что давал Орландир, направился вместе с шаманкой к кельям, где сейчас отдыхал после возвращения с того света под надзором молодого послушника Алькаэль.
- Достаточно весомая сумма была потрачена вами на воскрешение, и тоже немало золота стоит восстановление его сил. Вы наверное очень долго в одном отряде, раз так заботитесь друг о друге. - Предположил глава церкви Кореллона в Сером доме, войдя в храм и двигаясь по его высоким светлым коридорам.
Эльфы любят маски ничуть не меньше, чем люди, и, признаться, Лараэр сама не без греха. Однако странно видеть настолько юное лицо настолько суровым. Это сбивало с толку, пожалуй.
– Вовсе нет, я вижу их всех всего лишь второй раз в жизни, – привычно-тихим голосом ответила девушка, подстроившись под шаг жреца. – Да и насчет остальных не уверена, хотя, возможно, некоторые и знакомы между собой чуть дольше… точно не могу сказать, извините. – Она виновато и едва приметно улыбнулась, поправив выбившиеся из-за уха волосы.
- Значит, либо к нам из Эверески послали очень богатых, либо очень самоотверженных. - Повёл бровью эльф, а затем, взглянув на девушку, добавил. - Глядя на вас, более склонен ко второму варианту.
– Я, признаться, не испытываю к ним никаких теплых чувств, – подняла на жреца безмятежные светло-серые, детские глаза шаманка и без улыбки добавила: – Совсем. За других говорить не буду.
- Я, только никому не говорите, тоже не люблю Анелису. - Подмигнул девушке высший жрец, а затем открыл перед ней дверь в келью, где лежал Алькаэль.
Девушка улыбнулась шире обычного, что в ее ситуации могло сойти за смешок, и, благодарно кивнув, прошла внутрь, остановившись у стены и обхватив локти. Было совсем неожиданно мельком «увидеть в замочную скважину», как говорил ее учитель, высшего жреца и, с другой стороны, с его стороны это был своеобразный тонкий ход. Откровенность за откровенность.