В том, что грозило произойти, пострадали бы непоправимо и яртинг, и гордость Кэмбера. Но первый Сильвия успела убрать за спину, а вторую Кэмбер благополучно успел эвакуировать вместе с собой в недра храма. В наступившей тишине девушка слышала хлопание собственных ресниц сквозь звон в ушах. Обрушившуюся на нее информацию надо было как-то систематизировать, а обрушившийся мир - подвязать веревочками.
Омела в ее сознании прочно увязалась с намечтанным накануне садиком, украшенным лентами к свадьбе. И потом, мужчины часто в таких вещах путаются, но уж женщины твердо знают, после чего кто кому кто. Но вот почему Кэмбер не был страшно рад видеть жену, тут веревочки путались. То ли расстроился, что его спалили при друзьях? То ли и правда сбежал от нее тогда, как и сейчас от объяснений? Может, она бывшая жена? А может... О боги, страшная догадка. А вдруг он ее любит до сих пор, но страдает оттого что всего лишь смертный человек и потому ушел?! "У нас, людей..." - сказал он... Какой кошмааар.
- Обычно мистер Войновски очень храбрый человек, - тихо сказала она. - Он меня спас из рабства вместе с другими пленниками и дал честную работу. Я живу у него, потому что помогаю ему по дому.
Она хотела еще было прибавить, что мол не было у меня ничего с вашим мужем, но вовремя заткнулась. Во-первых, она не была в этом уверена так же твердо, как в том, что напиваться плохо. Во-вторых, ее даже не успели ни в чем обвинить, и оправдываться было нестратегично рано. А то что щеки у нее горели как маков цвет, ну так вентиляция у них тут в храме ни к черту... Сглотнув, она беспомощно поглядела на Лето с Ливански.
- Вы наверное у него не спрашивали, - нашлась она наконец и добавила в голос возмущения, - вот он и не рассказывал!