- А на обед у нас что будет, м? Ты индюшек любишь? Ой, конечно, ужасные и крикливые особы, я тебя понимаю. Но вот с клюквенным соусом, я тебя уверяю, ты изменишь свое мнение. Я тебя обязательно угощу кусочком. Ливер будешь? Могу дать выклевать мозг, не каждый день тебе, наверное, хозяин такое позволяет, да? - болтая с примостившейся на плече "птичкой", Сильвия улыбалась небу и солнышку, держа под одной мышкой яртинг, а под другой - арбалет, и чуть ли не вприпрыжку бежала в сторону рынка.
Где рынок - в этом вопросе должна сходу ориентироваться каждая уважающая себя женщина, и уметь нюхом находить нужные лавки. Нюх безошибочно вывел Сильвию к магазинчику, на вывеске которого не было нарисовано ничего, ровным счетом ничего съедобного - вовсе наоборот.
- Ах-ха! - победно сказала девушка и толкнула плечом дверь. И исчезла внутри. Надолго. На целых полчаса, в течение которых из лавки доносились возмущенные крики и возгласы: "Нет, ну вы меня извините, но это совершенно не ришелье!" "Я вам говорю карэээ, а вы мне суете батооо!" "О Тимора, какие бранденбуры... а есть такое же, но на фибулах?" Наконец Сильвия вновь появилась на улице, обзаведясь румянцем, блеском в глазах и пухлым свертком.
- Полетели, птичка! - поманила она, - У нас с тобой впереди еще много чего интересного.
Девушка развернулась спиной к рынку, подкинула и поймала в ладошку блестящий золотой и отправилась навстречу судьбе.
Часа через три, или даже четыре после того, как за спиной Сильвии закрылась дверь лавки Улбина, к дому, где по его утверждениям проживал Кэмбер, подходила девушка в скромном сером плаще, за которой тащился мальчишка-посыльный с двумя огромными корзинами, из которых в разные стороны торчали пучки укропа, скрюченные птичьи лапы и арбалет. Под плащом у нее была надета объемистая кожаная куртка, перехваченная ремнем, а под курткой струилось что-то такое зеленое, шуршащее, от пояса до низа продернутое шитой тесьмой, которая то сходилась, то расходилась, на каждом четном шаге открывая одну, строго одну щиколотку - разумеется, безо всяких татуировок, но зато в лаковой туфельке с пряжкой и блестящим зеленым камешком. Волосы у нее были непонятной длины, потому что были заплетены и уложены в замысловатую прическу. На одном плече эта неизвестная особа несла сумку и какую-то штуку, похожую на лютню, а на другом - ворону, и шла она по самой середине улицы, крутя головой и осматриваясь.
- Так. Вот сюда ставь, - велела она посыльному. - Все, дуй отсюда, я дальше сама.
Сверкнула в воздухе монетка, сверкнули в пыли босые пятки мальчишки, а девушка постучала, прислушалась, отыскала под ковриком ключ - у настоящего приключенца ключ всегда под ковриком, ведь в любой момент может зайти настоящее Приключение, - и толкнула плечом дверь. Осмотревшись, расстегнула застежку плаща и повесила его аккуратно на вешалку. К плащу присоседилась кожаная куртка, а Сильвия, поправив немного съехавшее дерзкое карэ и приведя в полное геометрическое соответствие подвязку левого чулка и разрез на юбке, полюбовалась на свое отражение в отполированных ноготках.
- Ну что, птичка, показывай где тут кухня. Будешь мне помогать потрошить и фаршировать? Боги, у них хоть фартук-то есть? Хорошо, что я купила вышитых полотенчиков... Нет, погоди, бекон я тебе не дам, это на завтра. Ой, пирожки тоже не ешь! Мне еще надо их смазать маслом и разогреть, чтобы как будто я сама испекла. Лучше проследи, чтобы раки не расползлись, и тогда получишь вкусных мозгов.