Бурые горы.
На небесах вспыхивали цветастые молнии и печальный гром оглашал окрестности долгим рокотом, свинцовые волны облизывали скалистый берег Бурых гор, изредка обрушивая в пенную стихию тяжелые камни. Пахло солью. Стонали монолитные скалы, вздрагивала земля. Тяжелые черные валы накатывали на Многокаменск раз за разом. Молились смертные. Трещала дамба. А боги в недосягаемой вышине выясняли между собой отношения, деля в думах своих землю жалких смертных и выясняя между собой, кому и что должно принадлежать.
Но разве может хоть одно божество, будь это хоть сам Алькувир Свободолюбимый, запретить сигларийцам двигаться в новый мир? Люди видят перед собой белоснежные горы, сияющие и недоступные хребты земные, укрытые на вершинах бархатными свинцовыми тучами. Манящие вечно и вечно недоступные.
Люди видят плодородные зеленые долины, - шепчущие травами, пронизанные теплыми искрами одуванчиков. Видят синие неназванные реки и высокие, пригодные для строительства лодок деревья. Люди тонут в море, сражаются со смертельными штормами чтобы приплыть сюда. Раз за разом рискуя своей жизнью. Здесь, гибнут от болезней. Здесь, бьются насмерть со свирепыми динь-донгами шаг за шагом отвоевывая для себя новую землю!
Но сигларийцы двигаются вперед и не собираются отступать.
Велики замыслы гордых магнейцев! В мечтах своих видят умирающих пиратов, видят гордые корабли и смертельные легионы шагающие на край земли, зрят мудрых философов в белоснежных тогах, зрят величие своего народа. Ввысь возносятся иллюзорные города великолепного мрамора, уходят на свободу благообразно улыбающиеся счастливые рабы. Рабовладельцы сдаются- пираты сами собой кидаются в огонь с улыбками на прекрасных лицах, расставаясь со своей прибылью. Государство богатеет, торгует, процветает. Но на чем основана его прибыль?
Кто в шестом веке, кроме самых отчаянных мореходов, поплывет на утлых лодчонках склизлого тростника в незнакомые воды морские, чтобы вести торговлю и сражаться со свирепыми усингами на Штормовом острове? Страшные истории рассказывают люди об этих самых диких усингах – пыточные столбы, мучительные казни. Убей его – или он убьет тебя! Как иначе отстроить Агнаций, когда орды котов год за годом нападают на просвещенных магнейцев, убивают строителей и запугивают их семьи?
Но даже если милостью Фовеата не умрешь в когтях свирепого усинга, не умрешь в плену исходя собственным криком у усинговского пыточного столба, наверняка умрешь в море сражаясь с беспощадными штормами, в кровь разбивая руки, выблевывая собственные кишки и ломая кости. Умрешь, чтобы зажравшиеся сенаторы далекие от презренных дел людских поставили тебя вне закона, отняв у твоей семьи единственное доходное ремесло – умение сражаться, умение захватывать рабов и перевозить их на невольничьи рынки Гелиополиса!
Ведь всем известно.
Утонченные магнейцы не занимаются черной работой - магнейцы не любят охотиться, сидя днями и ночами в засадах да выстужая хрупкие кости в мокрых лесах. Магнейцы не валят деревья, и уж точно не утруждают себя тяжелой монотонной работой вроде выделки шкур или презренного изготовления инструментов. Сбор пищи, вырубка лесов, строительство лодок, добыча камня в карьерах – всё это живет благодаря рабам. Чем может компенсировать государство недостаток рабочих рук? Беднейшие из магнейцев вынуждены наниматься на эти черные работы сами, однако, во все времена утонченных людей Фовеата слишком мало.
Неспешно текло мучительное время. Простые люди проклинали долгую жизнь, но не могли вырастить за все годы своего тягостного существования более одного-двух детей.
И уж совсем напрасно тронули люди Иерофанта древние, угодные сердцу родительские алтари! Разве могли кому-то помешать маленькие молитвы маленьких крестьян? Теперь же людям навязывалась иная вера – нужно было забыть молитвы отцов и поверить в некоего понтифика, строителя мостов. Но что есть мост в представлении первобытного магнейца? Трухлявое, обсиженное слизняками гнилое бревно перекинутое сквозь вздувшийся водяной ручей.
Говорят, сенат издал приказ выкупать детенышей тварей урлоков – это стало последней каплей, переполнившей чашу магнейского долготерпения.
Будь проклят навеки тот, кто сказал, будто урлоки покорные и тупые рабы! Пятилетний мелкий урлок почти ни на что не годится – он слаб, хил и криклив - зато жрет за двоих магнейцев! К семи годам он уже обретает строптивость и скверный нрав. В десять лет, урлок способен разорвать на части крепкого магнейского мужчину – а будучи весьма ограниченным в интеллекте существом, - урлок не умеет бояться, не умеет подчиняться и не способен свыкнуться со своей печальной участью. Нет души в урлокском теле чтобы суметь ее сломить, как происходит это с рабами усингами, динями, хельгами или самими магнейцами.
Очень скоро расплодившиеся урлокские племена обратили просвещенных людей Фовеата в бегство, прочно закрепившись на древних землях магнейского народа. Урлоки грабили окрестные деревни, насиловали магнейских женщин и лениво сражались друг с другом. То было даже не восстание рабов, то было игнорирование рабства. Будучи тугодумными людоедами по своей сути, урлоки даже не поняли что их обратили в рабство – питались красным магнейским мясом, усиленно плодились, противными голосами орали у костров свои скабрезные песни, и выковыривали мясо из своих острых зубов при помощи белоснежных магнейских костей.
Тяжелые времена выдались для Иерофанта! Мелкие бунты начала века, к концу шестого века обратились чередой страшных и кровавых восстаний. Города еще подчинялись Иерофанту, но многие мелкие острова объявили независимость. Пираты теперь не ограничивались захватом усингов, диней и катийцев. В плен начали захватывать самих магнейцев, чаще всего женщин и девочек.
К концу века пираты настолько укрепились, что совершили отчаянный бросок на земли Бурого Материка. Вышибив диней и усингов с их родовых земель (42.24, 43.25), пираты в подражание Иерофанту объявили собственную Республику. Главная суть Новой республики – Грабь, жги и убивай во славу нашего любимого божества Фовеата!
Так жили магнейцы. Не менее тяжелым выдался шестой век для усингов.
На морях плавали лодки, на Штормовом острове щедро лилась кровь, - острые кремниевые ножи вгрызались в плоть проклятых работорговцев чтобы по живому выковыривать кишки и снимать скальпы, на радость островным котам и зловеще вздыбившимся пыточным столбам!
Море обжиралось свежей трупчиной, играясь посиневшими человечьими телами будто котенок волосяной игрушкой. Но не только магнейцы умирали в муках – после того на остров случайно попали некие отвратительные зеленые ящеры именующие себя урлоками, для котов также наступила пора отчаяния.
Магнейцы уводили людей в плен. Кровожадные же урлоки просто жрали – жрали свою добычу живьем не задумываясь о высоком смысле. Высокие. Сильные. Неистребимые!
Веселая жизнь потекла на Штормовом! Пираты охотились на котов, магнейские власти охотились на пиратов, коты устраивали вглубь неприятельской земли карающие рейды сопровождаемые страшными смертями и пытками. А урлоки плодились и жрали всех. Страшная вообще-то жизнь наступила для жителей Штормового. Безысходная да жутенькая.
Говорят, однажды, на остров сунулись мнарские дагоны и смешные карлики катийцы – среди белых костей на урлокских стойбищах, опознать кто здесь был премерзким дагоном, а кто гордым магнейцем – не составляло возможности. Гордые дагонские лодки были пущены на костер, а медные самородки урлоки просто выбросили в море за ненадобностью.
Большие дела происходили на Штормовом. Но на родной земле котолюдов все это казалось далеким и неинтересным. Спроси материкового вождя что он думает о свершениях островных котов – усинг скажет горько и просто: Позор.
- Послушай Сказки Былого, сын мой. – Скажет старый вождь, пуская из ноздрей горькие струи сизого дыма. Покусывая кончик деревянной ароматной трубки да поглядывая вдаль.
- В давние времена, наши далекие предки насадили у подножия Вечных Клыков Богорощи, великолепные зеленые леса – место для сочной тишины и неторопливого лунного покоя.
Бродили среди благословенного шепота листвы древние хвостатые, осознавая свое истинное признание. Кто мы, спрашивали они у звезд? Кто мы, кричали во время огненных извержений. И однажды Раконр подал знак - коты созданы чтобы принести в этот мир честь и волю! Собственным примером показать жизнь воина – как нужно пройти свой охотничий путь на земле, чтобы это было названо Достойной Жизнью! Чтобы спели об этом песню сказители у костра, чтобы соседние племена восхитились твоими подвигами. Как случилось с древним королем по имени Сидящий Бык, как случится с тобой, если ты проживешь праведную жизнь…
…Шли года. Слова старого сказителя обретали смысл.
Людям не нравились те зверства что творили островные усинги. Едва ли мог порадовать рассказ о содранной коже пирата, или о том, что котята Штормовой Земли имеют привычку вырывать у пиратов глаза и играться с отрезанными человечьими головами. Для большинства материковых усингов это являлось несмываемым позором – какая честь в издевательстве над пленными? - спрашивали они себя и не находили ответа. Чужаками, отвратительными чужаками становились островные коты в усинговском обществе!
Острова обосабливались, плаванье по морям интересовало лишь немногих. Большинство же усатых воду не любило, считая животноводство более достойным делом для истинного усинга. Небольшой торг с презренными слабаками динями, трубка для вдыхания дыма, ритуальная битва на посвящении молодняка. Манный початок к завтраку, писк любимых котят. Нет, жизнь материковых котов текла неспешно и достойно. Жизнь же островных котов текла кроваво и страшно.
Где-то текла жирными, пенными реками горячая кровь, а где-то царило благостное затишье. Удачным выдалось начало шестого века для диней, и уданым, выдался же его конец.
Отстроена гробница Диньдхаратхи, - крепкие валуны в два человечьих роста, кропотливо обработанные ребра. Камень и прямые углы. Торжество геометрии!
В иные времена, лишь курган памяти увековечивал мощь цивилизации диней – теперь же есть дворец и положено начало строительству великому храму. Возносятся ввысь колонны, трамбуется песок. Тысячи людей трудятся в едином порыве, создавая, улучшая. Изменяя этот примитивный мир!
Познаны числа, могучие мыслители скрипят умами во тьме чадных факелов - измеряя, упорядочивая, составляя таблицы чисел. Темна ночь Бурых гор. Но математики верят – скоро всё изменится. Скоро, совсем скоро осветят дини этот блеклый мир светом собственного методичного разума!
Хороша жизнь диней в шестом веке! В прошлом остались мучительные войны, процветает торг с усингами.
С освоением далекого юга, правда, возникли определенные трудности, когда столкнулись четырехрукие мураши с племенами высоких светловолосых чужаков, именующих себя сигларе: Сигларе не жрали себе-подобных как отвратиные динь-донги. Не захватывали людей в рабство. Не убивали ради темных ритуалов и извращенных убийств. Но границу собственных владений обозначили четко – незваных чужаков в приграничье ждала смерть.
Делегация светлокожих послов объявила диням жестко: то наша земля и мы не отдадим вам ни пяди!