Трехречье. Восток.
Дзянь Ву лучший из свинячьих наездников, охотников и смертоносных грабителей гонь-чжу, похвалялся своей добычей:
- Вот оно, хря-хря. Толи баба, толи человека! Косички на глупой бошке…раскрашено кое-как. Морда лица бабская, а самоё как мужика выглядит. Зовет себя, то есть звало значит…ар-ле-и-нь-ё. И еще как-то. Хря-хря...ну да я не помню. Глупое имя…Дзянь Ву умное! Ну, ткань хороша и ладно. Какой обмен будет за этот чудный ткань? чего хотеть удачливый, умный Дзянь Ву спросите вы? – Зеленокожий, темнеющий малец задумчиво поковырял объемную нижнюю челюсть.
Поцокал. Покхекал. Языком по острым своим клычищам поводил. Шумно высморкался в бесценный кусок полотнища. Застыдился. Залился коричнивизной румянца и продолжил:
- Дзянь Ву хотеть женщину! Хря-хря. Чья дочка красивее, тому будеть отдавать этот чудный отрез чудной ткани противного арлеиньё. Бошку бабской арлеиньё может отдавать забесплатно. Хря-хря, детишкам игрушка. Девочкам как кукла пригодиться, значится!
Могучий Дзянь Ву потряс отрезанной головой панийца, посмеиваясь над смешно подергивающимися косичками на голове.
Толпа лесных орков радостно захохотала – и в правду смешно же!
А жизнь и в самом деле текла юмористически, радостно да весело! В дремучих лесах расселились рены совершая дерзкие набеги на поселения панийцев - в основном чтобы воровать бесценную ткань, жечь деревни в уголь и убивать. Не со зла, конечно, убивать-то. Упаси Тань Чень!
Рены убивали и резали панийцев исключительно за ради идеи – просто, нужно было как-то служить Великому мечу. Вдобавок, все панийцы бабы – так считали рен. Вот и служили своему божеству как умели: грабили ткачих, воровали еду, убивали арлекинов, разрисовывали похабщиной уцелевшие дома, бросали в источники раздувшиеся синие трупы и исчезали в густых, нехоженых лесах.
Правда, шутники панийцы зачем-то приручили чеширов. Котики эти юмора не понимали - со злорадным громовым мурлыканьем убивали ренов, выпускали коготки и впивались в толстые орочьи шеи. Хряск - и еще одна душа к магическому мечу отлетела!
А еще однажды, в мир явилось арлеиньё Роланд.
Карающим походом Ролан-Смертоносный, душегуб и проклятый–детоубийца-крадущийся-в-тени, прошелся по ренским деревням, сокрушил уйму свинячьих воинов и в качестве акции устрашения сжег несколько пригораничных стойбищ со всеми обитающими там людьми. Говорят, этот Ролан вообще был парень (али девица?) необыкновенной судьбы – все орки его зауважали! Особливо после того как Роланд спустил пару орочьих шкур, удалил без обезболивания пару сотен лишних конечностей и развесил множество коченеющих трупов на деревьях чтобы обозначить границу. К несчастью, что-то у него не заладилось и чем Бармаглот не шутит!...убил могучего карателя зеленокожий молокос Дзянь Ву. Убил на панийской территории во время очередного грабительского набега. За грубо отрезанную бошку Роланда, зеленокожий Дзянь Ву приобрел для себя довольно прыщавую уродину-жену, немного свинячьего сала и чей-то сломанный макуаитль. Неплохой обмен! Учитывая в обществе ренов женщин всегда меньше, и родители продают девиц в брак очень даже неохотно.
Отрубленная голова маэстро закончила свое существования в корыте для свиней забытая там маленькой щекастой девочкой, но панийцы еще долго пели героические баллады на Смерть Роланда.
Рассказывали, что сам Бармаглот унес великого маэстро Пыточных дел к Гаудиуму на небо, пели, будто чеширы заговорили на человечьем языке в день смерти Величайшего из Карателей. И даже зима отступила пред великим Горем, разрыдавшись дождем от бесконечной тоски и обратившись теплой сладостной весной – в это правда, верилось с трудом, дрожащие от холода под шерстяными накидками слушатели, воочию видели тонкие снежинки и собственными ушами слышали выбиваемую зубами дробь. Зима как назло не торопилась отступать!
Для согревания крови изобрели Игрища – большие ямы для честных поединков. В начале века в ямы сажали принципиально ренов, а потом, знать как-то само собой порешила что кидать туда панийцев тоже довольно неплохо. Воров, убийц,…проклятых бунтарей добивающихся аудиенции с Бармаглотом,...выродков, недовольных властью зажравшихся арлекинов,...того случайного ткача у которого арлекины украли трех дочерей и жену, и который поклялся самим Гаудимом отомстить мерзопакостным насильникам…Вообще, как оказалась, Игровая Яма с радостью принимают любую жалобу, а добродушные, исполнительные чеширы готовы к аудиенции каждый день и каждую ночь.
В пятом веке панийцы бхаратов не мучили. Великий запрет Бояна запретил осуществлять набеги на суверенные территории бхаратов. Правда, па не особо знали что делать с набегающими на собственные территории бхаратами. Но в конце концов убивать решили нежно, а то вдруг Баян разозлиться изволит.
В глотки случайно потерявшихся иностранных гостей заливали сладкий яд, а чтобы смерть была приятнее, укладывали умирать среди мурлыкающих чещирских котят. Благодарные бхараты оттого совсем разомлели - и мучили панийцев нечастно, случалось даже, вместо вооруженных грабительских банд приходили торговцы.
С каменными лицами мрачные бхараты швыряли на землю свое добро, большей частью слонопотамьи кизяки чтобы пережидать суровую зиму, невкусное слонопотамье мясо и белую слонопотамью же кость. Луками не торговали. Слишком хорошо помнили панийский нрав.
Зато предложили отведать кислого кумыса и жесткого конского мяса. Недружелюбно, надо сказать предложили-то. Без огонька. Поглядывая на своих торговых партнеров с холодной ненавистью.
Вообще, бхараты в этом веке только привыкали к власти Триумвирата. Небольшие восстания, небольшие бунты – обошлось без большой крови, но некоторые мятежные деревни были преданы разорению.
Говорят, касты собирали детей с младенчества чтобы вырастить из них истинных детей Дарунеша. Говорят, не всем это нравилось. Но земли потихоньку собирались под единое управление.