Одинокий тропический полуостров и Бурые горы востока.
В сырых джунглях у подножия мглистых, вечно туманных гор копошились довольно необычные карлики. Долгоживущие, степенные, бородатые и голые. Карлики эти называли себя катийцами, жили степенно и основательно. Жили долго. Своей долгой жизнью дорожили, и уходить слишком далеко от своих любимых, насиженных гор не собирались. Изредка, кланы ненадолго встречались чтобы горлопанить во всю глотку песни у родового костра и устраивать кулачные бои на потеху.
По-настоящему. Племена сражались между собой редко. Точнее, очень редко. Точнее, катийцы ценили жизнь своих сородичей и убивали друг друга крайне неохотно, старались жить вблизи друг от друга и в неизведанную мокреть неизведанных джунглей вовсе не стремились.
Жили катийцы спокойно, расселялись неохотно, иногда гибли от болезней и укусов ядовитых пауков. Климат карликам не подходил, но они претерпелись. Научились терпеть духоту дня, жалящие укусы тропических ливней и холод пронзительных, бесконечно-черных ночей. Научились выжигать гнезда вездесущих трогов, - какая же гнусная тварь поселила их сюда чтобы мучить живых людей! Будь она проклята!!!
Научились истреблять больших злобных хищников вблизи своих стоянок. В общем. Карлики прижились в джунгях. Хотя и мечтали втайне о чем-то более лучшем, нежели зябнуть у корней великих гор*
Над туманными джунглями Одикого полуострова, проливал горькие слезы бесконечный дождь, а далеко на востоке корчились в агонии и изрыгали клубы едкого дыма, уродливые Бурые горы. Испуганно глядели вдаль большие коты усинги. Вертикальные щели зрачков полнились страхом - Упаси Раконр жить слишком близко к несговорчивым вулканам!
Страшное, жуткое, неведомое прячется в лесах. Презренные души мертвых трусов, обреченные по воле Раконра гнить в зеленых чащах. Красные реки живой смерти, горящие деревья. Невиданные, мучительные ужасы! Земля трясется и содрогается, земля плюется камнем.
Нет, не дело лезть котам в дебри страшных лесов. Усинги возлюбили побережье – они научились изготавливать костяные крючки для ловли рыбы, и аккуратно обрабатывать камень вырезая его похожим на рыб. Усинги возлюбили море и легкую свободу светлых, прибрежных рощ. Годами коты удили рыбу, делили ухотничьи угодья и сражались между собой. Какие-то края неизбежно приходили в запустение, какие-то земли заселялись снова. Хороша была бы жизнь усингов даже на этой неприветливой земле, если бы однажды из лесов не вылезли чужие люди. Отвратительные. Бесшерстные. С усами на голове! Усинги ужаснулись, а потом рассвирепели согласно своей природе.
Не пытались они разговаривать с чужаками, не пытались наладить контакты, большие коты отправились на бой. Попутно, передрались друг с другом, кое-как замирились и бросились убивать чужаков.
Динь-динь говорил так:
- Если ты не видел Большое Синее, брат мой, то ты не видел жизнь вовсе! Представь себе, что ты видел огненных червей гор. Представь себе, что ты видел годы небесной тьмы. Видел, как в огне сгорели твои дети, как однажды во время землетрясения провалилась в трещину твоя самка. Это обычное. Это жизнь.
…Леса. Земля. Вздыбленная. Сухая. Каждый год кто-то неизбежно умирает. Но брат мой динь-динь!!! Большое Синее – это совсем другое, поверь мне, оно пахнет! Гнилью и чем-то восторженным. Там много чуждой странной пищи, жирной и калорийной. Над волнами реют толстые птицы. Их легко убить. Их белое мясо греет желудок. Разве Великий Динь, небесный брат всех братьев, не сотворил это место для нашего племени!?
Динь вздохнул:
- Однако иные мёртвые глупые, вечно отлученные от милости Динь так не думают. Они зовут себя У-к-щх-инги. Богомерзки на вид. Свирепы. Не пропускают нас к большому и Синему. Они убивают нас! Покрытые шерстью с ног до головы, неумные демоны редколесья. Четыре солнца назад они сожгли мою деревню, теперь над моей головой нет крыши. Брат мой. Я видел своими глазами как корчился в пламени и звал на помощь мой средний сы!. Вот его обугленный череп, потрогай же его своми усиками помяни моего доброго сына. Теперь, брат, ты приютил меня среди своих детей. Благослови тебя Динь, мой друг! В награду, я рассказал тебе эту интересную и хорошую историю, я ем за тебя первый кусок этого вкусного, сочного мяса, питая скромную надежду, что гнев вскипит в твоих костях.
Динь-динь расселились среди мрачных гор вольготно и широко. Трудолюбивые, упорные, динь умели терпеть годы мрака и лишений. Когда большие муравейники созданные из камня и подземной кости, начинали корчиться в клубах пламени, когда разъедал легкие мерзкий дым, динь-дини выжидали. Прятали от пожаров, сгорали в лавовых реках. Но динь-динь жили. Терпеливо пережидая года невзгод.
Когда огненный мрак сходил на нет, приходили годы мира, земля одаривала своих людей вкусными плодами и жирными птицами. Динь были счастливы. Племена динь-динь двигались вперед, желая познать новое и неоткрытое.
А потом динь встретились с усингами. А потом динь осознали, что проклятые котолюды заперли их в их в долине навечно! Не раз и не два, пытались говорить динь на языке усингов. Безумные коты не понимали. Не внимали устной речи, отвергали дары и желали лишь крови.
Динь-динь смутились. Враг попался какой-то нелогичный...