Первые двое пришли вместе. Один повыше, второй пониже; несмотря на разный цвет глаз, в обоих читались одни и те же черты. «Наверняка братья», подметил бы внимательный наблюдатель, если бы у кого-то хватило терпения и своеобразного интереса, чтобы всерьёз наблюдать за выпивохами в «Кортике». Нет, конечно, разложение и упадок весьма интересны, но ведь не тогда же, когда воняют элем и норовят заехать в рыло?
Впрочем, как раз эта парочка не была отмечена всеобщей печатью скорби разума, да и одета была просто, но прилично и более-менее цело — крепкие плащи и куртки, кольчуги, оставленные при входе меч и арбалет... Тот самый наблюдатель задумался бы, не видит ли перед собой профессиональных авантюристов, но где же в таком случае хитрые рожи и пропитой взгляд неисправимых карманников? А не было и их. Зато, если бы зал освещали не сально трещащие свечи в блюдцах и лампы, а нечто поярче, под плащом того, что повыше, стал бы виден символ солнечного бога. Неужто же почтенный церковник заглянул в грязный притон? Неужто же так низко пала...
Тем временем, тот-который-пониже коротко переговорил с барменом, прихватил две оловянные кружки с щербинами вдоль краёв, и мотнул головой куда следует.
— Эй, Ландер. Человек говорит, подождать надо. Присядем.
Ивар чувствовал себя слегка неуютно, но тщательно это скрывал. Демонические силуэты выпивающих моряков, пляшущие в отсветах тени чьих-то рук и голов, слитно работающие небритые кадыки — всё это складывалось в какой-то безумный портовый вальс, готовый в любой момент превратиться в бессмысленную и злобную свалку. Разве что повизгивающие мадамки никуда не денутся. И корчмарь. За корчмаря стоило порадоваться, а вот садиться спиной к этому сборищу Ивар не желал, поэтому по праву первого занял стул у самой стены, спрятал нос в кружке и стал бдительно следить за свежими лицами, откинувшись в полутьму угла.
— Кого мы тут ждём, братец? Ты нас, случайно, не на каракку вписал? Ты сможешь отличить «караван» от «корабля»?